Життя з ворогом: що робити у сфері безпеки

Олександр Бєлов, Олександр Литвиненко, Володимир Горбулін
28 березня, 2014

Гостра фаза військово-політичної кризи так чи інакше завершиться, а нова реальність, створена за останній місяць, залишиться. Україні доведеться жити й розвиватися в умовах, коли сусідом на сході є не стратегічний партнер (хоча й досить складний), а очевидний противник; в умовах, коли платою за зовнішньополітичні помилки стає не програш на виборах, а втрата територіальної цілісності або навіть самої незалежності держави. І вже саме усвідомлення цього факту має стати поштовхом до глибокого переосмислення політики безпеки України, і не тільки її, звичайно. Насправді ми стоїмо на порозі державотворення. І повинні зрозуміти, що зараз ідеться про виживання, причому для багатьох з нас у щонайпростішому сенсі — фізичному.

Останні події в РФ тільки підтверджують такий висновок. У Росії вже пропонують штрафувати за "поширення інформації, що містить недостовірні відомості, применшує заслуги загиблих при захисті Батьківщини, авторитет Російської імперії, СРСР, Російської Федерації, їхніх збройних сил" (законопроект депутата Державної Думи РФ Міхєєва від 25.03.2014 р.). 

Непомітно проходять повідомлення, що 18 березня 2014 р., у день анексії Криму і Севастополя, В.Путін призначив Владислава Мєнщикова начальником Головного управління спеціальних програм президента РФ (ГУСП), п'ятим керівником головкому після його створення на основі 15 ГУ КДБ СРСР. Його попередник Дмитро Рижков пробув на посаді трохи більше ніж два роки. У минулому обидва — офіцери органів держбезпеки РФ. Серед завдань ГУСП — організація мобпідготовки, мобілізації вищих органів державної влади РФ, а також забезпечення їх функціонування в умовах воєнного часу. Орієнтовна чисельність ГУСП — до 20 тис. чол.

Можливо, це простий збіг, однак під час попередніх криз, які виникали після 1991 р., керівників головкому не змінювали. Тож у Росії — все серйозно, незважаючи на браваду, В.Путін розуміє, до чого йде, і готується до великої війни.

І ми повинні наважитися подивитися правді в очі, відкинути багаторічні мантри про те, що в України немає зовнішньої загрози. Сьогодні це в найкращому разі — відверта дурість, а в найгіршому — злочинна брехня. 

Прийняти як непорушну реальність те, що нам потрібні не тільки й не стільки символи й підписи на деклараціях, скільки справжня, відчутна допомога й гарантії. Будапештський меморандум відразу перетворився на нічого не вартий папірець. А які під ним стояли підписи! Не папірець — броня! То чому ж ми думаємо, що й інші, так само поважні, договори не можуть розсипатися у зіткненні з нововиявленими обставинами? А отже — боротися треба не тільки й не стільки за вступ до НАТО (у новому химерному світі ст. 5 Вашингтонського договору цілком може й не спрацювати), скільки за те, щоб Україна мала достатній оборонний потенціал і можливість оперативно залучати підтримку союзників для завдання противникові неприйнятного збитку. Варто боротися не за підписання договорів, хоча й це, безумовно, необхідно, а за доступ до ресурсів, і не тільки матеріальних, а й організаційних, інформаційних тощо, до досвіду НАТО, до процесу консультацій та ухвалення рішень.

Нам потрібна не тільки й не стільки перспектива членства в Євросоюзі, скільки цілком відчутний безвізовий режим, відкриті ринки, фінансова і консультативна допомога Брюсселя, повноформатна участь у Загальній політиці безпеки та оборони ЄС і т.д. Саме на вирішенні конкретних питань взаємодії і повинна сконцентруватися українська дипломатія. 

А символи? Що ж, вони, безперечно, важливі, але якщо буде забезпечено головне — реальну інтеграцію України в структури Західного світу, тоді прийдуть і символи. Усьому свій час. До слова, підписання Асоціації з ЄС, навіть у донезмоги урізаному вигляді, — позитивний приклад такого символу. Євросоюз, підписуючи Угоду з очевидно тимчасовим урядом, тим самим надає йому додаткової легітимності, підриває центральну ідею російської пропаганди про нелегітимність київської влади.

Усвідомлення зовнішньої загрози ставить цілу низку дуже важливих питань. Назріла необхідність глибокої перебудови самої парадигми безпеки. Формуючи в 1990-ті правову базу національної безпеки, український законодавець виходив з концепції людської безпеки (human security), гранично широко трактуючи проблематику. Саме тому РНБО України останні десятиліття займалася всім: від розвитку житлово-комунального господарства до забезпечення населення якісними і доступними лікарськими засобами. Безперечно, питання важливі й актуальні. Однак при цьому зовнішня політика, оборона, протидія іноземним спецслужбам якось відійшли на другий план. А займатися необхідно насамперед цими "нецікавими" і "негрошовими" проблемами. З ліками, та й із закупівлями Кабінет міністрів якось розбереться сам. А не розбереться — на те є парламент і вибори.

В Україні необхідно відновити в правах традиційне розуміння національної безпеки як спектра проблем, якими займаються дипломати, військові й розвідники з контррозвідниками. І все. При цьому треба відмовитися від цілком радянського поняття "державна безпека", яке вже набило оскомину і за такого підходу є абсолютно зайвим. 

До речі, слід зазначити, що питання дерадянізації сьогодні справді перетворюється на вкрай актуальне завдання у сфері національної безпеки. Головне — тільки чітко розібратися, у чому ж полягає радянськість, і не випустити з уваги такі її родові риси, як надзвичайщина, невігластво й хамство.

І якщо здається, що законодавчі зміни сьогодні не на часі, то слід пам'ятати, що спокійний час для України настане тепер нескоро, дуже нескоро.

Без стабільного і професійного чиновництва успішна Україна неможлива. В Україні необхідно створити справжню державну службу, причетність до якої має стати предметом гордості. Треба забезпечити повну деполітизацію і департизацію бюрократії. Нульова толерантність до корупції — завдання навіть не сьогоднішнього, а вчорашнього дня. І, звичайно, професіоналізм, який має стати принциповою умовою не тільки для кар'єрного зростання, а й для збереження досягнутих позицій. 

Усе це видається благими побажаннями в країні, де за минулі роки новий міністр призначався кожні 43 дні, де глава держави призначає і звільняє чиновників аж до рівня голів районних державних адміністрацій. Нагадаємо також, що в Україні відбулося п'ять хвиль зачистки державної служби за політичними мотивами (2002, 2005, 2006, 2008, 2010 рр.). 

Уже сьогодні маємо вжити низку простих, але ефективних заходів. Слід скоротити кількість призначень, здійснюваних президентом і Кабінетом міністрів, варто відновити інститут державних секретарів, розділивши нарешті політичні й адміністративні посади. Треба набратися мужності і забезпечити повноцінне розслідування гучних ситуацій останніх років. Насамперед ідеться про події навколо Майдану, які призвели до загибелі більш як сотні людей. Винні мусять відповісти за всією суворістю закону. 

Тепер до питання про корупцію. Успішна протидія їй вимагає побудови нових інститутів. Кримінальне переслідування — ключовий напрям, але всі дії в цій сфері — сізіфова праця, якщо не будуть системно задіяні антикорупційні процедури. Сьогодні для боротьби з корупцією потрібен не стільки комісар Каттані, скільки чиновник, який забезпечить побудову нового інституціонального середовища.

Слід уже сьогодні ініціювати процес проведення комплексного огляду сектора безпеки, причому не декоративного, яким він був у 2005—2007 рр., а реального, і забезпечити на його основі ухвалення реальних, підкріплених ресурсами, у тому числі фінансовими, Стратегії національної безпеки і Програм розвитку органів сектора безпеки. Ключовими мають стати завдання, вирішення яких буде покладено на ці органи, а не наявна ресурсна або правова база. Україні необхідно забезпечити свою безпеку в умовах, наближених до воєнних. А отже, слід знаходити кошти і будувати військові об'єкти.

Робити це треба швидко — часу обмаль. Але завдання невідкладне, справді стратегічне. Не провівши аудиту, неможливо усвідомлено й упевнено провести зміни на краще.

Здійснити таку процедуру, розробити й реалізувати реформи може тільки працездатна Рада національної безпеки та оборони. Цей державний орган повинен знову стати політичною кухнею, пішовши з авансцени й обмеживши публічність до необхідного мінімуму. 

Справа ради і її апарату — готувати стратегічні рішення, і саме на цьому має бути сконцентрована її активність. Необхідно відтворити систему аналітичного супроводу цієї діяльності, і тут ідеться насамперед — про Національний інститут стратегічних досліджень, який повинен займатися саме стратегічними дослідженнями у прямому контакті з РНБОУ, МО, МЗС і спецслужбами, а не тією дивною справою, яку в Україні чомусь позначають словом "наука".

Україні необхідні невеликі, але ефективні органи сектора безпеки. Вони зобов'язані чітко розуміти, до яких сценаріїв розвитку подій ми повинні бути готові.

Аналіз розгортання російської агресії ясно свідчить: росіяни максимально уникатимуть прямих бойових зіткнень, акцентуючи увагу на підготовці території до вторгнення. Головна роль при цьому приділяється спецслужбам та їхній агентурі. Саме вони забезпечують дестабілізацію ситуації, подальше захоплення адміністративних будівель та інших ключових об'єктів. А збройні сили в таких сценаріях відіграють завершальну роль, вони, швидше, фіксують уже досягнуте й виступають гарантом його необоротності. Причому діють не під своїм прапором. Операції здійснюються на межі силового протистояння, інтенсивність вторгнення залишається ніби на передпороговому рівні. Танкових колон у стилі Другої світової немає і, скоріш за все, не буде. Усе робиться гранично обмеженими силами.

Значно важливішу роль відіграє психологічна і ширше — інформаційна війна. Можна прогнозувати активізацію спецслужб РФ на кіберфронті. 

Нинішнє керівництво Росії — високого рівня тактики, досить непогані фахівці в оперативному мистецтві, а от зі стратегією — традиційні проблеми. На щастя, сучасний рівень російського стратегічного мислення дуже далекий від того, що демонстрував Й.Сталін.

Нині Кремль так само чітко знає свою мету — увічнити нинішню російську владу, перебудувавши світовий порядок під себе. Москва чудово володіє певним набором інструментів, однак далі починається не гнучкість, як було у вождя народів, а імпровізації. На перших етапах ці два поняття практично однакові за своїми результатами, а от далі... Проте це питання завтрашнього дня, а сьогодні РФ володіє ініціативою, а Україна діє в реактивному режимі, постійно запізнюючись. І, що характерно, не намагаючись подолати цю проблему.

Ключову увагу слід приділити координації органів сектора безпеки і стратегічному плануванню. Протидію російській загрозі можливо забезпечити лише на системному рівні, з повним залученням усього арсеналу сил і засобів. І мова не тільки про РНБОУ, а й про координацію спецслужб.

Пріоритетна увага має приділятися Силам спеціальних операцій Збройних сил України. Процес їх створення має бути нарешті завершений. Ці сили разом зі спецслужбами повинні відіграти ключову роль у відбитті агресії. Втім, про оборону краще напишуть професійні військові.

Принципове значення має ефективність контррозвідувальних і розвідувальних органів країни. Вони повинні отримати ефективну координацію і постановку завдань, забезпечити дієве вирішення завдань протидії розвідувально-підривній активності іноземних, насамперед російських, спецслужб, забезпечити контрдиверсійний напрям, налагодити інформаційну та аналітичну роботу. Окреме місце має відводитися завданням забезпечення безпеки і надійності телекомунікацій, від яких залежить система управління.

Звичайно, інформація з відкритих джерел — річ, безперечно, важлива й необхідна, але недостатня. Україні потрібна розвідувальна інформація, і можливості отримати та опрацювати її є. 

Досягти перелічених вище цілей, у принципі, можливо, головне — чітке розуміння перспектив, опрацьованість планів, рішучість і водночас — гнучкість керівництва. Ну й, звісно, ресурси. Втім, безпека — справа дорога і ключова для будь-якої держави. І Україна переконується в цьому, на жаль, на своєму досвіді.

Уже сьогодні варто думати про реформу правоохоронних органів, однак це дуже складне завдання, яке потребує надзвичайно обережного і вивіреного підходу. Втім, це не аргумент на користь зволікання, а нагадування про серйозність завдання.

Наведений список — лише невелика частина того, що необхідно було робити для порятунку держави ще вчора. Сьогодні — пізно, а от завтра?

P.S. Автори звертаються до Мєщанського районного суду м. Москви з проханням розглянути цю публікацію на предмет визнання її екстремістською.

©

Анна ГЕРМАН: «Я хотела вытащить Януковича из этой тюрьмы»

17.05.2014

РИА Новости

Бывший замглавы администрации президента Украины и наиболее приближенный советник Виктора Януковича, его пресс-секретарь и хранительница тайн прежнего двора в эксклюзивном интервью спецкору «Новой» — о последних днях своего шефа на посту, о том, когда стоит ждать его возвращения в Киев и о ближайшем будущем страны.


«У Тимошенко есть мощная страна-союзник»

— Анна Николаевна, по-вашему, удастся ли провести выборы в один тур?

— Нет, конечно, кто же допустит? Она (Юлия Тимошенко. — П. К.) сделает все, чтобы этого не было. Иначе это ведь полное фиаско. Порошенко мог бы, конечно, победить сразу в первом туре, у него и ресурс, и доверие со стороны населения. Но сейчас она начнет такие делать дела под ковром, договариваться и интриговать, пугать, что неизбежно приведет ко второму туру.

— С кем будет договариваться?

— Да со всеми. У нее есть очень мощные союзники.

— Вы про Турчинова, Авакова, Яценюка?

— Они не так важны. Я про одну страну. Не буду называть ее вслух.

— Но я-то могу. Про Россию?

— Если Юля сумеет договориться, то в таком случае второй тур пройдет не через две недели, а будет отложен из-за кризиса, АТО — антитеррористической операции, и прочее. Отложен ровно на то время, которое понадобится, чтобы выиграла Тимошенко. Но если Порошенко после первого тура сможет подобрать уже под себя переформатированное парламентское большинство, то, возможно, победа будет и за ним.


«Порошенко — правильный хороший мальчик, но я люблю тиранов»

— Из этих двух кто вам ближе?

— Наверное, все-таки Порошенко… Хотя я всех их слишком хорошо знаю, чтобы голосовать без тревог.

— Пойдете сами на работу к Порошенко?

— Нет. Мне с ним не интересно. Он хороший правильный мальчик, а я люблю плохих парней, потому что они сильнее, честнее.

— В смысле?

— Люблю тиранов, потому что они могут сделать больше, есть в них сила и решимость. Но это мое личное, а если в целом… Знаете, как-то я заходила к Пете (имеется в виду Петр Алексеевич Порошенко. — П. К.) в 2012 году. Он неожиданно стал тогда министром экономики, но уже знал, что будет президентом, и готовил себя. Это было в кабинете, там, конечно, все прослушивалось. И я написала ему на листочке: «Вся надежда на вас». Как и многие, я уже тогда осматривалась по сторонам и искала: кто будет следующим (президентом. — П. К.). Потому что уже тогда было понятно, что Янукович, каким он стал, кончит плохо и очень скоро.

— А каким он стал?

— Мы просто не смогли его изменить.

— Вы понимали, что дело идет к беде, но продолжали оставаться с ним, даже когда в центре Киева стреляли по людям?

— Это не он отдавал приказ, говорю вам точно. Он не мог пойти на такое. А я не могла его предать.


«До осени случится новая революция с посылом — против воровства»

— Как в Партии регионов оценивают события на востоке?

— Как будто обвалилась стена. Вот стояла стена, которая ограждала Украину, а сейчас ее нет. Упала она в тот самый день, как Янукович уехал из страны. И нас стало обдувать сильными ветрами с разных сторон.

— Считаете, что Янукович был стеной?

— Я думаю, что все-таки да. Притом что было сделано много ошибок и чего не надо было, что подмыло основы этой стены. Но она упала. А была стабильность, и можно было посчитать хотя бы на неделю вперед, что будет с тобой. А сейчас мы не загадываем и на день. Нынешний уровень коррупции катастрофичен, хотя при Януковиче он контролировался хоть как-то его же людьми. Коррупция была управляемой, сегодня же она беспредельна, хаотична, и до осени, я боюсь, может быть новая революция с главным посылом — против воровства. Я вам скажу, если еще недавно, например, захват предприятий проходил с помощью юристов и бухгалтеров, то сейчас полная свобода и разговор очень короткий. В компании врываются боевики и просто отнимают собственность. Эти люди, что пришли к власти с демократическими лозунгами, на деле очень далеки от либеральных ценностей. Не все, конечно: мне нравится тот же Яценюк, но он мало что решает — управляет-то страной Юлия Тимошенко… И вы видите, что сейчас от страны на глазах отваливаются куски. Крым отошел от нас мгновенно, хотя такие вещи по отделению проходят обычно годами.

— Считаете, что отошел — не забрали?

— Ну забрали. Какая разница?

— Анна Николаевна, а вы себя не чувствуете ответственной за этот кризис, за потерю того же Крыма? Вы ближайший консультант Януковича и член Партии регионов. Вашими усилиями столько лет выстраивались некие особые отношения с Россией, а она в итоге увела у вас территорию и продолжает бить.

— Я не считаю, что мы делали ошибку, выстраивая теплые отношения с Россией. Ошибка была в том, что мы не строили теплых отношений с Крымом. Он не был интегрирован с материковой Украиной, он всегда был сам по себе. И сепаратистские настроения местных жителей политики не пытались изменить, а использовали. Начинались выборы, и все кандидаты, зная пророссийскую особенность Крыма, начинали с этим играть. Мы не сумели склеить полуостров со страной. И никто из украинских президентов не попытался.

— Крым, вы считаете, потерян навсегда?

— Думаю, да. Но мы никогда не смиримся с этим. Но, к сожалению, Россия — это не та страна, где крымчанам снова дадут провести когда-нибудь в будущем референдум, если они захотят вернуться назад.


«Кремлевские технологи были с самого начала»

— Вы поддерживаете связь с Виктором Януковичем?

— Последний раз я с ним общалась, когда он был еще в стране, в Харькове. После этого все. У нас не принято было подчиненным инициировать контакт, он всегда первым выходил на связь. Поэтому я сама не пыталась, а он молчит.

— Почему все же вы не ушли тогда с ним?

— Я считаю, это недостойно. Я привыкла уходить от людей, от команд, но не бежать из своей страны. Я была с ним до последней минуты, но я сдала свою должность замглавы администрации, потому что оставаться дальше было бесполезно…

— Кто сейчас его консультирует?

— Кто-то из русских технологов. С ним ведь уже давно работали русские, начали еще при мне. И мое влияние (на президента. — П. К.) в какой-то момент стало просто нулевым. Я чувствовала, начиная где-то с 2012 года, что он уже живет другими идеями. Я знаю всю эту кухню и знала, кто ему вкладывает в голову новые мысли.

Я вспоминаю сейчас, как мы начинали: лучше всего были его первые сто дней. Он очень быстро развивался и шел вверх. Мы планировали реформы, новые решения, но вдруг что-то случилось. Суть реформ начинала сводиться к тому, чтобы на них могли заработать определенные бизнесмены. И для меня было самое больное, что гуманитарнная политика по объединению страны застопорилась: мы ничего не делали для того, чтобы он стал президентом всей страны. Мои идеи не доходили до него, мне сознательно мешали другие его приближенные. Я хотела сблизить Януковича с Западной и Центральной Украиной, но в итоге он лишь удалялся от них. Я говорила: «Виктор Федорович, вы же понимаете, что если вы победили, то вы президент всей страны и люди Запада должны быть вам так же близки, как и жители Донбасса!» Но он не верил. Его другие советники утверждали, что люди с запада никогда не будут голосовать за него. Но это не так! Доказательство этого, пожалуйста, что вся страна поддержала его, когда мы были так близки к подписанию ассоциации с ЕС, запад и центр наконец почувствовали в нем своего лидера. Но тогда рядом с ним уже работали параллельные структуры советников, и все вышло иначе.

— То есть вы говорите, что история с ассоциацией была игрой?

— Поймите, я не могу сейчас этого утверждать, это слишком серьезное обвинение. Но были параллельные структуры, которые разрабатывали какие-то проекты, решения. Хотя работали и мы в администрации, что-то предлагали, но наши предложения в массе своей отвергались.

— А можно все же конкретнее, пожалуйста. Параллельные структуры — это вы о людях из Москвы, кремлевских технологах?

— Да. Они были с самого начала его правления, но активно стали проявляться только в последние годы.


«Он сказал: «Мне эта жизнь больше не нужна»

— Есть версия, что нынешний кризис на востоке — дело рук людей Януковича и этих кремлевских технологов, которые намерены как минимум подготовить для него место правителя Новороссии, а если удастся — то и в Киев вернуть.

— Если ему это нужно, он пойдет на это. Но я считаю, такой шаг будет недостойным. Лучше было бы погибнуть в своей стране со своим народом, чем оказаться в такой унизительной ситуации. Янукович — человек гордый, архигордый, и ему сейчас трудно переживать такое унизительное положение, когда его страну насилуют, а он сидит где-то там тихонько и время от времени что-то говорит.

— А сам он не унижал страну?

— Мы сейчас говорим не об этом, а о его чувствах. Но, конечно, страна переживала, но страна у нас очень разная.

— После его бегства вы сказали, что Янукович — самое большое разочарование в вашей жизни.

— Я еще не умерла, может, кто-то разочарует больше. Но его бегство, да, меня поразило. Я верила, что этот человек имеет твердый фундамент. Я видела много черт, которые в нем мало кто видел. Я думала, честно скажу, он скорее умрет, чем опозорится. Когда в феврале стреляли по людям, мы сидели в четыре часа ночи в администрации в его кабинете. Он зашел бледный, без галстука и вдруг сказал: «Мне эта жизнь больше не нужна». Ему редко кто возражал, он был очень жесткий человек, но в тот момент первый раз в жизни я позволила себе положить ладонь на его руку и сказала: «С тех пор как вы поклялись на Евангелии, эта жизнь уже не вам принадлежит. Она принадлежит народу, и не вам ею распоряжаться». Он на меня закричал, хотя никогда не позволял себе этого: «Что ты такое несешь! Сейчас уйдешь отсюда!» И я повторила ему снова. Через два часа он успокоился, и мы записали то известное телеобращение, где он соглашался на реформы.
Он не был трусом. Хотя ему постоянно вдалбливали, что его убьют-убью-убьют, все его окружение, все эсбэушники. Сразу после инаугурации мы полетели в Брюссель, а потом он спросил: куда ехать после? И я предложила в Канев на могилу Шевченко, такое символичное место. И вот мы едем, огромный кортеж, через каждые сто метров по милиционеру. А я сижу с ним в салоне и спрашиваю: «Зачем же так много охраны? Это же Шевченко! Он и так всю жизнь под конвоем был, вся эта царская охранка. Зачем же вы и сейчас его под конвой взяли?» А он отвечает: «Ну, понимаешь, мне все говорят: замахи, замахи, кругом замахи…» Ему это все время вбивали в голову.

— Вы не могли его переубедить?

— А я что, отвечаю за безопасность? А если это действительно было так? Я скажу, а его застрелят. Но да, мне казалась, что его сознательно накручивают.

— А вот та ночь — когда на Майдане началась стрельба, а Янукович встречался с западными эмиссарами, когда был там еще и Лукин. Сикорский утверждает (глава МИД Польши. — П. К.), что Янукович постоянно выходил звонить Путину. О чем он советовался?

— Он много кому звонил. И Байдену (вице-президент США. — П. К.), и госсекретарю Керри. Но Путину чаще, конечно, все это видели. Но если бы соглашения с ЕС были подписаны, то я скажу, что не было бы у нас тогда крови. Но что сделали революционеры, этот Турчинов, когда Янукович уехал в Харьков, — вот вам толчок к сегодняшнему хаосу. Нам нужно было идти по сценарию, который мы наметили в ту трудную ночь. Мы бы не потеряли Крым, не было бы жертв.

— Но вы так и не ответили, почему каждый шаг он согласовывал с Путиным.

— Не могу вам сказать.


«Ахметов все понимает и знает, что делать»

— Сейчас многие говорят, что между Тимошенко, Януковичем и Путиным оформился некий временный союз, чтобы сорвать выборы и дестабилизировать страну. Вы верите в это?

— Я всегда говорила, что до тех пор пока есть Янукович, будет и Тимошенко. Это два антипода. Если уходит один, теряет актуальность и другой. И я считаю, что они сейчас уже ушли оба и ушли навсегда, хотя оба отчаянно пытаются вернуться. Даже если допустить, что будет какая-то реставрация, это будет лишь на несколько месяцев, на штыках — путинских или чьих-то еще — но я не завидую им, потому что они все унизятся до самого дна.

— Вы недавно сказали, что будете защищать Донбасс от оккупации. Что это значит?

— Я принадлежу к тем людям, которые никогда не смирятся с отторжением Донбасса.

— Я спрашиваю, потому что многие ваши коллеги по партии заняли теперь сторону сепаратистов.

— Но многие оказались и патриотами! Партия, я снова вам говорю, очень разная. Сейчас по своей позиции мне ближе всего Ринат (Ахметов, миллиардер. — П. К.), который понимает ситуацию и знает, что делать. Я вам сейчас просто расскажу, а вы думайте: сегодня ночью в Донецке ограбили машину инкассаторов, которые везли зарплату шахтерам. Это важный шаг к пониманию жителей востока, что за люди там взяли власть. Без поддержки местного населения у «зеленых человечков» ничего не получится. Я с Западной Украины: там с национализмом боролись десять лет. Мою тетю выслали в Сибирь в 1946-м. Шухевич застрелился в 1954 году. Лучше смерть, чем большевики, вы знаете. Сто тысяч вывезли только из Львова, расстреляв кучу людей. СССР был огромной машиной, Украину в Союзе никто не поддерживал, только давили, но она возродилась сейчас! А почему — потому что наше национальное движение имело поддержку населения, и против этого ничего не поставишь. Так что, пока сепаратисты имеют поддержку на востоке, они непобедимы и никакие АТО не помогут.

— Но тот же Ахметов разве не заигрывал с сепаратистами?

— Сейчас Ринат уже все понял. И я не знаю, что было толчком.

— Ему на днях сказали, что он должен будет платить налог в бюджет этой Донецкой республики.

— Не знаю, но я счастлива, что теперь он понимает: Донбасс вне Украины — это огромное несчастье для него самого в первую очередь… Поэтому мы видим некоторые его действия. Шаг за шагом люди будут сейчас почему-то вдруг понимать и видеть истинное лицо этих вооруженных сепаратистов. Там зарплаты шахтеров похитят, здесь еще что-то. И люди постепенно поймут…

— «Почему-то вдруг» — намекаете, что стоит за этим сам Ахметов?

— Я вам просто рассказала историю.


«Вы бы не пошли работать к Путину?»

— Что сейчас с Партией регионов? Она еще жива?

— Главная ее задача — сохранить Донбасс в составе Украины. Если партия эту миссию выполнит, то она будет жить. Там сейчас много групп, течений, людей с разными взглядами. Поверите ли вы, но люди там честнее, чем те, что сейчас у руля. Они поступают по зову души и не юлят. А эти так называемые демократы — я знаю их как облупленных. Демократический у них только фасад. Помню, как привела Юлю в Варшаве на встречу с влиятельным человеком из еврейско-американского лобби, это был 2003 год, я работала там еще на радио. И Юля сказала мне тогда: «Помоги мне вытряхнуть этот мешок с деньгами». Я была ошарашена! Я же верила, я писала ей в Киев письма: «Как прекрасно, что есть на Родине такая женщина, которая спасет страну». Так что поверьте: та команда, в которой сейчас я, она честнее. Там много достойных и благородных людей. Ну, а воруют все и всегда.
Люди в партии разные. Вот вы говорите со мной, но при этом для большинства регионалов я всегда была чужая, может, потому что западенка. И я же пришла в политику с «Радио Свобода».

— А кстати, почему? Многие тогда удивились, зачем вам это?

— Как зачем? Что, вы бы не пошли работать к Путину?

— Нет, конечно.

— Почему?

— Да просто этически — его поступки и система ценностей для меня за гранью. Как работать на такого человека?

— А почему вы должны работать на человека? Вы должны работать на страну. Да и человек меняется.

— Не уверен, что людей в зрелом возрасте можно изменить. Вы же не смогли изменить Януковича.

— Но мне удалось с Януковичем очень много вещей! Во-первых, он заговорил на украинском языке лучше всех нынешних руководителей, не считая Ющенко. Я давала ему репетиторов, сама говорила с ним только на украинском, все бумаги и прочее. Во-вторых, он многое узнал от меня об Украине, чего нигде не учил и никто бы ему никогда не сказал. В-третьих, я всегда была тем человеком, который показывал ему другую сторону медали. Это трудно, неблагодарная работа, тебя всегда смешивают с грязью, называют коллаборационистом, запроданцем. Но сам ты понимаешь, что, кроме тебя, что-то хорошее никто не сделает. Не знаю, позволил бы вам Путин, но Янукович разрешал мне раскрывать ему глаза. Я сводила его с людьми, которые были для него открытием. Например, с Юрием, сыном Романа Шухевича. Они проговорили о чем-то целых четыре часа тет-а-тет. С Иваном Дзюбой… Я не пробила бетонную стену, но сделала какие-то щербинки.

— Но что в итоге? Что со страной, где сам Янукович?

— Если бы меня не было у Януковича, вы думаете, стране сейчас было бы лучше?

— Ну не только вас. Если бы вовремя ушли вы, еще десяток людей, многого, наверное, удалось бы избежать, нет?

— Ну что вы? Он удерживал бы власть и без нас точно так же.


«Янукович считал себя выше Путина. Не знаю, как сейчас»

— Только что вы говорили, что влияли на него, а теперь — что он и без вас бы справился. Я не понимаю.

— Я смогла смягчить его — раз. Я сеяла в его душе сомнения — два. И я не могла не воспользоваться этим шансом ради страны.

— Почему Янукович скрывал, что живет в особняке в Межигорье? Зачем показывал совершенно левый «гостевой дом», в котором якобы живет?

— Я была у него только два раза.

— Там ведь нет какой-то сверхъестественной роскоши. Что прятать-то?

— Он психологически очень сложный человек. У него никогда в детстве не было своего дома. А была тюрьма. И вот этот дом в Межигорье тоже был как тюрьма. Когда я впервые туда приехала, там за каждым кустом сидел телохранитель, и все эти аллейки и тропинки были ни к чему. Как там гулять — только под наблюдением надзирателей. И, в общем, прошлое не давало ему покоя, он как-то неосознанно возвращал себя в то прошлое.

— Вы про его тюремное заключение?

— Да, ведь когда молодой парень, подросток, оказывается лишенным свободы, по мозгам дает так, что рубец остается на всю жизнь. И этот юношеский шок предопределил то, что так, по-настоящему, он свободным и не стал. И в какой-то момент я стала понимать, что и мы строим не страну, а тюрьму.

— Какие у него складывались (при вас) отношения с Путиным?

— Янукович считал себя выше. Не знаю, как сейчас.

— Зэк выше надзирателя?

— Ну зачем так сразу… Тот, кто находится вне свободы, всегда духовно выше того, кто его угнетает и удерживает в заключении.

— По-моему, вы его сейчас чересчур жалеете.

— Я хотела, чтобы он вышел из своей тюрьмы.


«Агент я КГБ, не агент — это уже не важно»

— Вы всегда вытаскивали его из нелепых историй. Все эти его перлы: «поэт Чехов», «поэтесса Ахметова», профессор с двумя «ф».

— Ну а где и когда у него была возможность знакомиться с писателем Чеховым, скажите мне, и читать стихи Ахматовой, если он постоянно думал об Ахметове? Да, он не очень эрудирован. Я защищала его, потому что эрудиция не обязательно сопутствует мудрости. Главное — мудрость, а Янукович и мудр, и силен. Повторю еще раз: если он захочет вернуться, то сможет это сделать, поверьте. Но надеюсь, не будет.

— Вы же, наверное, знаете: вам приписывают сотрудничество в советскую эпоху с КГБ. А ваше агентурное имя будто бы было «Тереза».

— Я выиграла суд у этих товарищей из газеты «Вечерние вести». Опровержения, конечно, никто не напечатал. Они опубликовали будто бы мою расписку для центра с моей сегодняшней подписью. Но там же на расписке стоит год. И я принесла на суд свои документы тех лет, где я расписывалась фамилией Стецив — с буквой «С», моя девичья фамилия. А вот это «А», Анна, появилась только в девяностые, когда я вышла за Германа, сменила фамилию и подпись. И вот это мое главное доказательство.

— Того, что вы не агент КГБ?

— Что то была не моя расписка. Агент я, не агент — это уже не важно. Когда я увидела эту их подделку, я поняла, что они очень мало знают и очень плохо работают. Если бы я делала такую чернуху, то комар бы носу не подточил.

Киев
©

Правила жизни. Михаил Бакунин

Анархист, умер в Берне в 1876 году в возрасте 62 лет

“Если от свободы отрезать кусочек, то вся свобода перейдет в этот кусочек”


Я — русский и сердечно люблю мое отечество, но вольность я люблю еще более; а любя вольность и ненавидя деспотизм, я ненавижу русское правительство, которое считаю злейшим врагом свободы, благосостояния и чести России.

Мне следовало бы родиться где-нибудь в американских лесах, между западными колонистами, там, где цивилизация едва расцветает и где вся жизнь есть беспрестанная борьба против диких людей, против дикой природы, а не в устроенном гражданском обществе.

Музыка была и есть мое любимое искусство; она пробуждала во мне всегда религиозное чувство, веру в жизнь и охоту к жизни. Я люблю ее даже более цигар, а это много сказать! Вот в таком порядке: сперва музыка, потом цигары или папиросы из турецкого табаку, потом книги, а потом уж хлеб насущный.

Из всех видов искусства музыка одна имеет теперь право гражданства в мире, ибо там, где говорят пушки и сама действительность, поэзия должна молчать.

Литературе теперь лафа, это — ее царство. Пишущая братия бьет себя страстно в пустую грудь, и грудь издает громкие звуки, потому что в ней нет сердца. В головах полированные засушники с готовыми категориями и словами, а не живой производительный мозг; нет силы в мышцах, нет крови в жилах — все тени, красноречивые, пустословные тени.

Слова в России действуют на меня как рвотное: чем эффектнее и сильнее, тем тошнее.

Немцы — смешной, но добрый народ, я с ними почти всегда умел ладить, исключая, впрочем, литераторов-коммунистов.

Западная Европа потому иногда кажется хуже, что в ней всякое зло выходит наружу, мало что остается тайным. В России же все болезни входят вовнутрь, съедают самый внутренний состав общественного организма. В России главный двигатель — страх, а страх убивает всякую жизнь, всякий ум, всякое благородное движение души.

Участие русского во всеобщем стремлении к свободе представляется настолько странным, что многие не могут объяснить его себе иначе, как действием противоестественных причин.

Когда обойдешь мир, везде найдешь много зла, притеснений, неправды, а в России, может быть, более чем в других государствах. Не оттого, чтоб в России люди были хуже, чем в Западной Европе; напротив я думаю, что русский человек лучше, добрее, шире душой, чем западный; но на Западе против зла есть лекарства: публичность, общественное мнение, наконец свобода, облагораживающая и возвышающая всякого человека.

Какая польза России в ее завоеваниях? И если ей покорится полсвета, будет ли она тогда счастливее, вольнее, богаче? Будет даже сильнее? И не распадется ли могучее русское царство, и ныне уже столь пространное, почти необъятное, не распадется ли оно, наконец, когда еще далее распространит свои пределы? Где последняя цель его расширения? Что принесет оно порабощенным народам заместо похищенной независимости — о свободе, просвещении и народном благоденствия и говорить нечего, — разве только свою национальность, стесненную рабством!

Если от свободы отрезать кусочек, то вся свобода перейдет в этот кусочек.

Человек действительно свободен только среди равным образом свободных людей, и так как он свободен лишь в своем качестве человека, то рабство хотя бы одного-единственного человека на земле является как нарушение самого принципа человечности, отрицанием свободы всех.

Государство, по самой сущности своей, есть громадное кладбище, где происходит самопожертвование, смерть и погребение всех проявлений индивидуальной и местной жизни всех интересов частей, которые и составляют все вместе, общество.

Я не держусь никакой системы: я — искренно ищущий.

Собаки в естественном состоянии не составляют коллективных республик; предоставленные собственным инстинктам, они живут, подобно волкам, в бродячих стаях, и только под влиянием человека обращаются в оседлых животных. Но прикрепленные к месту, они составляют в каждой деревне своего рода республику, основанную не на коммунистическом строе, а на индивидуальной свободе.

Я, со своей стороны, пришел к тому убеждению, что не стоит тратить слов с государственниками, какими бы либеральными они ни казались. Кажись или будь они в самом деле от природы и мягкосерды, и человеколюбивы, и благородны, суровая логика обрекает их на подлость, на зверство, потому что никакое государство, а тем паче Всероссийское, без подлости и без зверства ни существовать, ни даже год продержаться не может.

Наша общая ошибка заключалась всегда в том, что мы слишком распускали себя, были морально ленивы и без малейшего усилия с нашей стороны ожидали внушений святого духа свыше в образе печеных картошек.

Нельзя нанести человеку большего оскорбления, чем сказав, что знаешь его как свои пять пальцев. Человека знаешь только, поскольку его любишь.

Давайте договоримся: глубокая, серьезная, страстная человеческая любовь всегда удваивается ненавистью. Нельзя любить справедливость, не отвергая несправедливость, ни свободу, не отвергая властолюбие, ни человечество, не отвергая интеллектуальный и духовный источник всех деспотизмов, безнравственный вымысел небесного деспота — Боженьки.

В моей природе был всегда коренной недостаток: это любовь к фантастическому, к необыкновенным, неслыханным приключениям, к предприятиям, открывающим горизонт безграничный и которых никто не может предвидеть конца. Мне становилось и душно и тошно в обыкновенном спокойном кругу.

В тюрьме я одного только желал: не примиряться, не резиньироваться, не измениться, не унизиться до того, чтобы искать утешения в каком бы то ни было обмане, сохранить до конца в целости святое чувство бунта.

В семь часов утра я встаю и пью кофе; потом сажусь за стол и до 12-ти занимаюсь математикой. В двенадцать мне приносят еду; после обеда я бросаюсь в кровать и читаю Шекспира или же просматриваю какую-нибудь математическую книгу. В два обычно за мною приходят на прогулку, тут на меня надевают цепь.

Если бы мне дали выбрать, мне кажется, что я вечному заключению в крепости предпочел бы не только смерть, но даже телесное наказание.

Сейчас я нахожусь в положении пятнадцатилетней девочки, которая и строчки не смеет написать без папиного и маминого просмотра; не знаю, пропустят ли это письмо многочисленные папаши и мамаши, блюдущие теперь мою добродетель.

Посадите самого искреннего демократа на трон; если он немедленно его не покинет, то непременно сделается отъявленным негодяем.

Там, где царит систематическая, организованная безнравственность, всякое возмущение представляется нравственным деянием.

Я имею полное право сказать, что я жил, предпринимал, действовал вне всякого общества, независимо от всякого чуждого побуждения и влияния: безумие, грехи, преступления мои принадлежали и принадлежат исключительно мне.

Теперь я — ничто, т. е. только думающее, значит не живущее существо.

Россия сделается ненавистна всем прочим славянам так, как теперь она ненавистна полякам; будет не освободительницею, а притеснительницею родной славянской семьи; их врагом против воли, насчет собственного благоденствия и насчет своей собственной свободы, и кончит наконец тем, что, ненавидимая всеми, сама себя возненавидит, не найдя в своих принужденных победах ничего кроме мучений и рабства.

Свобода в государстве есть ложь.

©

Продавцы воздуха, или Что может сделать власть вместо референдума

Инна Ведерникова
25 апреля, 00:00

"Владимир Владимирович, торговать воздухом как-то не к лицу вам как президенту большой страны". Так глава украинского правительства Арсений Яценюк отреагировал на предложение Путина перенести до лучших времен фейк-референдумы о самоопределении Донецкой и Луганской "народных республик". "Если террористы и сепаратисты, которые поддерживаются Россией, — продолжил премьер-министр, — получили команду перенести то, что не планировалось, так это их внутренние разборки".

Что до Путина и его мотивов попридержать коней, то картина прояснилась: Донецкая и Луганская "народные республики", "уважая мнение Владимира Владимировича", отказались переносить референдум. Что, собственно, подтверждает версию о банальном публичном дистанцировании президента России от им же благословленной диверсии на Донбассе. Для очищения мундира, так сказать, перед мировой общественностью, не признающей подобных игрищ. И это значит, — нам еще предстоит пережить 11 мая. О чем — ниже.

Но вот понимает ли искрометный украинский премьер, что команда, которую он сегодня представляет во власти, так же, как и Путин, торгует воздухом в собственной стране? Отдает ли Яценюк себе отчет в том, что "родная" власть усугубляет внутренние угрозы Украины не менее цинично, чем это делает воинствующий сосед?

И дело не только в провале шестого мая парламентом инициативы Кабмина о проведении всеукраинского консультативного опроса, касающегося целостности страны. Который был нацелен на укрепление диалога с Востоком Украины. Вопрос в нынешних боевых условиях действительно спорный.

Дело — в полном отсутствии каких бы то ни было сигналов от власти, способных (если такое вообще возможно) уравновесить человеческие потери от АТО. То есть дать понять людям, что страна меняется, и за нее действительно стоит бороться. И погибать.

Однако обо всем по порядку.

Провал в ВР

Такое испытание мы переживаем впервые. Однако, важно понимать, что в разгар антитеррористической операции на Донбассе, где основной трофей Украины — сохранение государственности, ключевая задача для власти — не прекращать диалог с регионом. Подкрепляя его реальными инициативами и законами. Сегодня многие эксперты убеждены, что задуманный первоначально, как элемент торга с сепаратистами, всеукраинский консультативный опрос, планируемый Кабмином на 25 мая, мог стать некой первой нитью, связывающей дезориентированных сепаратистами и напуганных АТО жителей Востока с центром. Потому что когда у тебя в такую трагичную минуту спрашивают, как быть, и какую страну мы будем потом вместе строить, это, по меньшей мере, вызывает обоюдное доверие. Мог бы стать. Да не стал.

Причины две. С одной стороны, очевидно, что Донбасс стремительно погружается в безвластие, хаос и бандитизм. И, называя вещи своими именами, стоит признать: власть не дает никаких гарантий того, что к 25 мая ситуация в регионе кардинально изменится, боевики будут разоружены, а АТО будет завершена. Потому вряд ли люди под дулами автоматов пойдут выбирать президента, а тем более консультировать власть по такому важному поводу, как государственное устройство, децентрализация или язык. Опоздали, мягко говоря, немного. Как, впрочем, и с АТО. Когда месяц назад силами спецподразделений можно было оперативно с минимальными потерями ликвидировать группы террористов в захваченных административных зданиях Донецка и Луганска. Теперь же при таком количестве горячих точек и практически взятого в заложники мирного населения прогнозировать что либо — дурное дело.

С другой стороны, налицо двойные стандарты, в очередной раз продемонстрированные Кабмином, поддержавшим инициативу всеукраинского консультационного опроса. Вроде бы все шло по плану. Губернатор Сергей Тарута, чувствующий ситуацию и настроения в регионе, вышел с инициативой референдума. В противовес так называемой Донецкой народной республике (ДНР), назначившей плебисцит по поводу самоопределения на 11 мая. СНБО услышал, дал поручение Кабмину, тот — взял под козырек. Подготовил специальный закон, обеспечивающий возможность проведения подобного опроса. Но парламент 6 мая уперся в стену. И дело даже не в "уступках сепаратистам" и пр. ожидаемых репликах той же "Свободы", а, как выяснилось, в банальной формулировке вопроса.

"Поддерживаете ли вы территориально целостную Украину в пределах территории, определенной Конституцией Украины, как суверенное и независимое, демократическое, унитарное и европейское государство с широкими полномочиями регионов и территориальных общин?" — решил спросить Кабмин у народа.

Надо понимать, что ключевое слово в этой провальной истории — европейское. И именно оно, по мнению многих депутатов из восточных, южных и центральных областей даст предопределенный результат — люди Украине скажут "нет". А Путину — "да". К чему и кому вообще сегодня нужна эта фиксация? Зачем колоть в различия, когда из раны уже и так кровь фонтаном? Когда государственность нужно сохранить! Правительство хотело просто поставить галочку? Выполнить пункт женевских соглашений? Или все-таки наладить диалог с Востоком?

Если диалог, то есть известная формулировка, использованная социологами в опросе ZN.UA жителей Юго-Востока. О независимом унитарном децентрализованном государстве. И подавляющее большинство граждан всех восьми областей региона выразили такому государству свою поддержку. Но депутаты стену непонимания и неосведомленности по традиции перелазить не стали. Даже когда пули свистят. И сигнал региону — отменили.

Референдум Коломойского

Зато свое слово в истории народных волеизъявлений решил сказать губернатор Днепропетровщины, местный собиратель земель Игорь Коломойский. После присоединения Одессы Палицей (а такого еще не бывало в Украине, чтобы губернатор представлял на посту нового губернатора), Игорь Валерьевич решил спросить жителей Донбасса, а не хотят ли и они присоединиться к Днепропетровской области.

Хороший вопрос. И гонцы Коломойского собираются задать его жителям Донеччины и Луганщины также 11 мая. В тех городах и весях, которые не заняты террористами. Форма у опроса предполагается свободная. Бюллетеней планируют напечатать аж 3 млн экз. Коломойский уже успел пошутить на камеру в адрес Ахметова, которому, мол, уже не до сохранения земель. Подавая какой-то свой сигнал.

На самом деле, если попробовать абстрагироваться от подобных не очень серьезных забав (хотя эксперты предлагают использовать находку Коломойского в ходе админтерреформы, когда придется укрупнять общины), то губернатору Днепропетровской области уже удалось подать свой главный сигнал и стране, и Ринату Ахметову. Он на самом деле сделал то, о чем в Донецке стыдливо умалчивают. Коломойский во вверенном ему регионе сразу взял под контроль криминал. Как и в Одессе. Сразу после представления нового губернатора Игоря Палицы партнеры разделили радость события вместе с известным в определенных кругах депутатом горсовета Геннадием Трухановым. И над ними незримо витал Ангел. Точнее… Ангерт.

Таким образом, в зоне неофициального влияния Коломойского сегодня Одесская, а также Харьковская и Запорожская области. В том, что этот человек умеет мыслить нестандартно, мы могли убедиться еще во время событий Майдана. Когда "свободовцы" в регионах начали захватывать административные здания. Так вот в Днепропетровске за здание ОГА сражались специально обученные бойцы Коломойского и Вилкула — еще одного известного выходца из Днепропетровщины. "Майдановцев" там и в помине не было.

Важно, что обнажившийся еще тогда конфликт между Вилкулом и Коломойским сегодня на руку последнему. И стране. Потому как господин Вилкул, все еще контролируя определенную часть людей на Днепропетровщине, имеет достаточно хорошие отношения с Ринатом Ахметовым. А Ахметов, живущий за счет дотаций для шахт и других государственных преференций, как известно, — за единую Украину. Потому бойцам конкурирующих команд на Днепропетровщине воевать сегодня если и придется, то только за Украину. Вот такой удачный во всех смыслах получился поворот.

Чего не скажешь о Донбассе. Безусловно, Ахметову труднее контролировать "тень" в регионе. Потому как эту зону ему приходится делить с сыном Януковича Александром и небезызвестным Юрой Енакиевским. Что касается "света", то Ахметов изначально сделал ставку на удержание шахтеров и рабочих металлургических предприятий от опрометчивых действий. Выдержанная позиция по отношению к России — большая часть той же стали СКМ реализуется там, своевременная выплата зарплат и льгот рабочим — эти меры, по мнению Рината Леонидовича, должны были гасить любые возгорания на корню. Однако "тень" оказалась сильнее. И люди, получившие в руки оружие и захватившие власть, сегодня вряд ли размышляют о том, что думает на их счет хозяин Донбасса. Хозяева теперь — они.

Донецк—Луганск — транзит

Пока террористы держат Донбасс, не стоит иронично относиться и к фантасмагориям небезызвестного господина Царева. Его Новороссия, в которую должны войти 8 областей (как раз те самые, которые ZN.UA при помощи КМИС так тщательно исследовало, и которые в подавляющем большинстве своем — за единую унитарную децентрализованную независимую Украину), вероятно в каком-то месте прочно стыкуется с проектами "пушилиных"—"болотских"—"путиных" и др. сильно увлекающихся людей. И они, кстати, не стесняются давать миру достаточно жесткие сигналы с захваченных городов Востока Украины. Пропавшие без вести, пленные, замученные, убитые… Разграбленные автосалоны, угнанные инкасаторские машины, разбитые банкоматы…

В результате, буквально цитирую, уж простите, РИА Новости: "Центральная избирательная комиссия "Донецкой народной республики" сформировала к референдуму 55 территориальных избирательных комиссий и более 2 тыс. избирательных участков, напечатано более 2 млн бюллетеней. За проведение референдума отвечают более 25 тыс. членов участковых избирательных комиссий, они представляют все территориальные общины Донецкой области. Явка ожидается на уровне 70% избирателей области. По словам главы Центризбиркома республики, средства на проведение голосования есть".

Как, впрочем, создана и нужная картинка предстоящего "волеизъявления" для обитающих где-то в Зазеркалье российских телеканалов. Для нас же, прибитых реальностью, городской голова Донецка Александр Лукьянченко давеча уточнил, что на предмет организации референдума официально в горсовет никто от ДНР не обращался, но при этом градоначальник не исключил, что такие попытки действительно могут иметь место. И возможности им воспрепятствовать нет. "Вы хотите, чтобы я запретил? Чтобы разбомбили школы, и в понедельник не начался учебный день в городе Донецке?", — сказал он. Где-то в этом же ряду черной реальности — недавние вооруженные захваты райадминистраций, созданных под президентские выборы избирательных участков и угрозы их работникам, захваты Донецкой областной телекомпании, телекомпаний "Донбасс" и "Юнион", погромы на корпунктах СМИ, отказывающихся печатать объявления о незаконном референдуме…

Кстати, о незаконности и нелегитимности организуемого действа не писал разве что ленивый. Однако, если повториться, то совсем коротко: в рамках действующего в Украине законодательного поля никаких референдумов на региональном уровне не предусмотрено. Только на уровне общин — и на их собственные средства. На всеукраинском уровне ВР может назначить референдум по вопросу территориальной целостности. Президент же обязан объявить референдум по любым другим вопросам, если будут собраны 3 млн подписей граждан. Точка.

Хотя свою точку в этой истории все-таки поставил товарищ Баркашов — основатель и руководитель движения "Русское национальное единство". Перехваченный СБУ его телефонный разговор с одним из представителей ДНР по кличке "Боец" достаточно ярко описал схему будущего референдума. Нарисуют, сколько захотят. И впарят миру очередную порцию озона.

Не надо притворяться

Ситуация на самом деле тяжелая. Потому как на сегодня ни одного сигнала о том, что власть не просто жестко уничтожает террористов в рамках АТО, отчаянно пытаясь сохранить государственность и пресечь криминал, а уже сейчас — сию минуту принимает конкретные меры по изменению жизни в стране и ее регионах, Восток не получил. Как не получила и Украина.

Вчерашняя инициатива Арсения Яценюка, предложившего проводить объединительные круглые столы по всей Украине, выглядит также опоздавшей и беспомощной. И не потому, что с этой идеей диалога с лидерами общественного мнения всех регионов страны еще в первых числах марта на страницах ZN.UA выступил Андрей Ермолаев, а потом ее подхватил кандидат в президенты Михаил Добкин. А потому, что на таких круглых столах власти нужно общественности что-то предъявить. Что-то конкретное и осязаемое в виде принятых законов и документов, подтверждающих ее реформаторскую, а не саботирующую позицию. А с этим ситуация критическая. Судите сами.

Проект новой Конституции отправлен властной командой Тимошенко в долгий ящик. До избрания президента с определенной фамилией, надо полагать. Но ведь мы помним, что решением ВР проект Конституции должен был быть представлен депутатам в парламенте 15 мая. Однако Яценюк собрался осуждать проект до октября. Зачем? Чтобы понять, до какой степени обрезать полномочия президента, если не дай Бог Юлия Владимировна проиграет выборы? Она не уверена в себе, и партия подыгрывает? То есть перед страной разыгрывается абсолютно внутренняя конъюнктурная история, игнорирующая первоначальные потребности этой страны. Таким образом, нам предлагают избрать президента с неизвестными полномочиями. Так кем мы возьмем на работу Порошенко, Тимошенко или еще кого-то? С какими обязанностями? На какой срок? И под какие возможности?

Карманный премьер на полном серьезе продолжает кормить народ обещаниями и рассказами, как в новой Конституции все будет прекрасно. И с языком, и с децентрализацией. Насколько, позвольте уточнить? И это, знаете ли, интересно не только Путину. На днях указавшему всему миру на существование некой большой тайны вокруг будущей украинской Конституции. Ау, господа!.. Вынесение проекта Конституции на всенародное обсуждение до президентских выборов может стать серьезным фундаментом для объединения страны и урегулирования конфликта на Востоке. Неужели выборы могут быть дороже жизни юной девочки из Краматорска и памяти красивого полковника из "Альфы"?.. В кино на такое жутко смотреть, в реальности — просто срывает крышу…

Далее — законы, касающиеся задекларированной децентрализации власти. Они, по-видимому, где-то там же — в загашнике у премьера или спикера. Несмотря на то, что пакет законопроектов давно готов, команда экспертов под руководством вице-премьера Владимира Гройсмана трудится в поте лица, на выходе же — пшик. Неужели думают, что народ за пару месяцев после Майдана действительно ослеп и оглох? А если еще взять лицемерие власти по отношению к местному самоуправлению в Киеве — закон о столице с полномочиями для мэра предусмотрительно зашили в карман главы КГГА Владимира Бондаренко, то это уже не пшик — предательство.

"Процесс децентрализации мог давно стартовать, — комментирует ситуацию ZN.UA Владимир Гройсман. — Люди поддерживают. Буквально вчера мы провели дискуссию с участием 200 представителей Ассоциации сельских и поселковых советов из Донецкой, Львовской, Волынской, Луганской областей. Настроение позитивное. Народ хочет быстрее. Мы хотим быстрее. Дело — за парламентом. Можно уже сегодня сделать первый и шаг и проголосовать внесение изменения в Конституцию в части расширения полномочий местного самоуправления. Передачи исполнительной власти областным советам. То есть можно действовать законами, которые потом лягут в основу новой Конституции.

Более того, уже внесен в ВР законопроект о ГАСКе (Государственной архитектурно-строительной комиссии), где полномочия комиссии передаются на места. Там же — законопроект о предоставлении услуг в сфере регистрации имущества: все права — на места. Готовим новый бюджетный кодекс, закон о государственных представительствах на местах, о муниципальной милиции. У нас есть, что сказать людям" — заключил Гройсман.

Действительно, чего в который раз спрашивать у людей, хотят ли они унитарную децентрализованную Украину, если уже сегодня у власти есть, что им сказать по этому поводу. И есть все возможности начать строить эту новую децентрализованную страну. Принимать конкретные законы. Начинать обещанные экономические реформы. Какие еще сигналы могут быть красноречивее? Хоть для Востока, хоть для Запада.

Разве только — объективное расследование массовых убийств людей на Институтской и в Одессе. Под этим флагом каждый пойдет Родину защищать. Потому что уже ранен в самое сердце. Но о таком расследовании даже речи никто не ведет. Кроме главы АП Сергея Пашинского, готового уничтожить и посадить всех террористов, но не готового пояснить самую малость — наличие у него в руках снайперской винтовки, что было зафиксировано СМИ 18 февраля. И прокурор "Свободы" в рот воды набрал. Неужели тоже думает, что у нас память отшибло?

Бывший заместитель начальника одесской милиции Фучеджи — в бегах. А 40 человек уже нет на этой земле… Кто направил людей спасаться в Дом профсоюзов? Почему они не бросились спасаться на верхние этажи? Откуда газ?.. Все эти и многие другие прямые вопросы волнуют каждого из нас. Когда мы засыпаем, и когда встаем утром учиться жить в воюющей стране.

Такое впечатление, что власть выпускает всех отягощенных ответственностью и информацией, дабы не задавать лишних вопросов. И не получать лишних ответов. О заказчиках. Ведь если милиция инструктировала "красные повязки" перед бойней на Греческой, а потом бездействовала на пожаре в Доме профсоюзов, значит она на это получила приказ. От кого? От Фучеджи? А он от кого? И так по цепочке можно ответить на все вопросы. Если поставить себе такую цель. Понятно, какая игра и какой интерес у Путина. И размах его действий уже осознан. И картинка для его телеканалов (о Господи!) удалась. Но страшно даже подумать, какая может быть игра у нашей власти. Если она демонстративно не ищет ответы.

Таким образом, отсутствие доверия к власти стало сегодня главным внутренним вызовом, убивающим защитный потенциал государства при тяжелейшей внешней угрозе. Народ и на Востоке и на Западе Украины сжался в единый комок страха и недоверия. Приплюсуйте к этому деморализованных силовиков — они ведь такие же, как мы — их тоже мучают те же вопросы. А еще они думают, ну почему никто не расследует смерти убитых на Майдане сослуживцев?...

"Пули даже не были изъяты как вещественные доказательства, — рассказывает в СМИ Геннадий Москаль. — Никого не вызывали в прокуратуру и не допрашивали, не проводилась судебно-медицинская экспертиза. …Эти пули находятся в военном госпитале, они поржавели в банках. В главном управлении МВД в Киеве не возбуждено никаких дел, хотя убитых и раненных работников милиции — десятки. Снайперы же стреляли и в тех, и в тех. И это тоже бьет по психике милиционеров: завтра тебя ранят, убьют — и точно так же никто ничего не будет расследовать…".

А еще бьет по эффективности проведения АТО на Востоке. Потому что люди в погонах, и это давно надо признать на государственном уровне, — такие же жертвы режима Януковича, как и протестующие. Кроме, конечно, тех, кто стрелял на поражение и должен за это ответить. Все силовики давали присягу государству. И они представляют государственный институт, который априори лоялен к власти. В любой стране. Революция же, как экстраординарная ситуация, подкосила этот институт. А новая власть не сумела или не захотела вовремя его реабилитировать, начать реформировать, а главное — дать ему гарантии. Потому сейчас украинское государство и не имеет эффективных силовых структур.

Еще не забудьте о голодных призывниках и резервистах — без бронежилетов и зарплат, с теми же внутренними ощущениями. И разве теперь не понятно, что хаос на Востоке сегодня — следствие не только действий иностранных террористов, заблудших сепаратистов, криминала и равнодушных обывателей, но и власти, торгующей воздухом, референдумами, "Небесной сотней", Родиной.
©

Россия и Украина. Момент истины

16.04.2014

Мы подошли к черте, когда нужно забыть про «бандеровцев» и «сепаратистов». Эти страшилки не дадут нам договориться

Екатерина ФоминаНа востоке Украины все тревожнее. Такое впечатление, что и киевская власть, и те, кто позахватывал госучреждения в этих регионах, и представители российской власти пытаются накануне назначенных на ближайший четверг четырехсторонних переговоров в Женеве создать для себя более выигрышные — как им кажется — переговорные позиции.

А напряжение и в наших странах, да и во всем мире нарастает.

О проблемах востока и юга Украины, о страхах и тревогах граждан этих регионов мы беседуем с Алексеем МИЛЛЕРОМ, доктором исторических наук, автором книги «Украинский вопрос в Российской империи», признанным знатоком украинской истории и современности.


— Попробуем обсудить ситуацию на востоке и юге Украины, отбросив термины и интонации информационной войны, ведущейся всеми сторонами конфликта. Без разглагольствования о неонацистах и «бандеровцах», захвативших власть в Киеве, и объяснения волнений на востоке исключительно деятельностью там приблатненных пророссийских сепаратистов и прямым вмешательством российского спецназа. Ведь кроме не слишком многочисленных вооруженных захватчиков госучреждений в Донецке, Луганске, Славянске и прочих городах на востоке много людей, которые если впрямую и не поддерживают эти акции, то, во всяком случае, или им симпатизируют, или попросту пребывают в испуге и растерянности от происходящего сегодня в Украине.

Тем более что, по моему убеждению, в нынешней реально тяжелой украинской ситуации явно не хватает диалога между властями Киева и населением восточных регионов. Кроме лозунгов о необходимости единства «всхiда и захiда» не видно внятных мессиджей Киева в адрес встревоженного населения востока.

— В определенном смысле мессиджем для востока Украины был киевский Майдан. И он, к сожалению, читался там значительной частью населения как что-то неприятное и опасное.

— Речь идет о том, что там было в реальности, или о телекартинке, которую они видели благодаря российским каналам?

— Когда я говорю о том, что они видели, это не значит, что этого совсем не было в реальности. Но каждый видит ту часть картины, которая его более всего волнует. Так вот они видели, например, что на Майдане делали с людьми, заподозренными в том, что они «титушки» или сторонники Януковича, которые приехали в Киев сражаться против Майдана. Этих людей приводили на Майдан, ставили на колени, на лбу писали слово «раб» и подвергали всяческим унижениям. Дальше они видели толпы, которые скачут, скандируя: «Кто не скачет, тот москаль». Дальше они видели, как все потихоньку начинают принимать риторику «Свободы» и других национальных радикалов. Эти картинки имели очень большой эффект на востоке Украины. Вспомним, что было в декабре 2013 года. Партия «Свобода» собирается проводить 1 января факельное шествие в день рождения Бандеры. Все лидеры протеста — и Яценюк, и Кличко, — все говорят Тягнибоку: «Не надо этого делать, это плохо, это портит наш имидж». Тягнибок игнорирует эти возражения, проводит факельное шествие, в котором участвовали 15 тысяч человек. И что происходит дальше? В какой-то момент оказывается, что для того, чтобы быть не освистанным на Майдане, человек, который начинает и заканчивает свою речь, обязательно должен сказать: «Слава Украине!» — и получить ответ: «Героям слава!» (напомним, что это традиционный призыв УПА — Украинской повстанческой армии, возглавлявшейся Степаном Бандерой. — А. Л.). Когда на это смотрят из регионов, которые привыкли воспринимать украинский запад как что-то чужое и иное, понятно, какая реакция там возникает.

К тому же надо напомнить, что за все время существования независимой Украины в стране не было ни одного правительства, в котором одновременно работали бы люди, которых бы восток считал своими представителями, а запад — своими.

В тот момент, когда исчез Янукович, для востока Украины возникла принципиально новая ситуация. Для них то, что происходило в Киеве до исчезновения Януковича, — это было противостояние Януковича, которого они сами к тому времени уже сильно не любили, и Майдана. А дальше возник вопрос: хорошо, Янукович ушел, и что? Мы должны воспринять победу Майдана как свою? Ответ последовал на второй день существования новых властей: было принято решение об отмене закона о языках. Мягко говоря — неумное.

— Это было постпобедное опьянение, этакий амок.

— Получилось, что в этом амоке они как бы проговорились — вот, мол, чего по-настоящему мы хотим. Потом это решение отменили. Но было уже поздно — мессидж был послан. И тут сложилась новая ситуация.

Чем всегда отличался восток Украины? Тем же, что характерно и для большинства населения России, — делегированием ответственности за политическую сферу кому-то, на кого оно эту функцию патронажа возлагает. Такую функцию выполнял Янукович. При этом надо учесть, что Янукович совершенно сознательно выжигал и давил на востоке любые другие силы, которые могли бы как-то ему помешать.

Что случилось с востоком? Часть людей — небольшая — признала Майдан своим, потому что там «Правый сектор» и «Свобода». А значительно большая часть признала Майдан своим вопреки «Правому сектору» и «Свободе», считая, что вовсе не они определяют его смысл и сущность. И первое, и второе — это один выбор, выбор Майдана. А другой выбор — это не признать Майдан.

Как Майдан формулировал структуру противостояния в Киеве? «Нация, народ против коррумпированной власти». И победа Майдана была описана как победа нации над Януковичем. А потом вдруг оказалось, что у востока есть свое мнение, которое не всегда совпадает с мнением тех, кто на Майдане.

— А что не совпадает?

— Если у тебя в стране в течение всей истории этой страны (уже 23 года) нет традиции коалиционного правительства, представляющего интересы разных регионов, а страна при этом построена по централистскому принципу, то совершенно очевидно, что победа Майдана в Киеве означает победу, условно говоря, тех, кого на востоке называют «западенцами». Вспомним, что, по оценкам киевских социологов, на киевских баррикадах во время жесткого противостояния с «Беркутом» преобладали представители западных регионов.

— На этот счет есть разные оценки, но не в этом суть. Даже если «западенцы» и преобладали, то почему запад Украины для востока «чужой и иной»? Разговоры о том, что запад — это «бандеровцы», мы в самом начале решили из беседы исключить — это пропаганда. К тому же реальные рейтинги на сегодняшний день демонстрируют слабую поддержку национал-радикалов.

— Это, кстати, очень важный вопрос. Потому что тезис о каком-то «фашистском» западе Украины с такой интенсивностью используется российской пропагандой, что у многих людей просто по принципу «от противного» возникает реакция: ну если Киселев сказал, что там фашисты, значит, там наверняка демократы сидят. Вспомним начало 90-х годов, когда существовал «Рух» и его возглавлял Черновил. Тогда, агитируя за отдельную, независимую Украину, он писал в газете «Высокий замок» (цитирую практически дословно): «Ничего страшного, захотел сходить в Большой театр, сел в самолет во Львове и полетел в Большой театр. И это правильно, так должно быть, это наша русская культура» и т.д. Потом, когда они пришли к власти, вдруг оказалось, что все-таки есть тенденция к национализации, то есть представление о том, что правильный и хороший украинец — это украинец «украиномовный», то есть говорящий по-украински. И с самого начала отказались признать, что в Украине существует как минимум две, а на самом деле три основные общности. Одна — «украиномовные» украинцы, вторая — русскоязычные украинцы и третья — русские. А про русских пытались все время говорить как про этническое меньшинство, наравне, скажем, с венграми, которых в Украине 200 тысяч.

— А сколько русских?

— По последней советской переписи их было 12 миллионов, а по первой украинской — 8. Что случилось с этими четырьмя миллионами? Они просто сменили идентичность. С точки зрения политической науки существует несколько моделей устройства государства. Есть концепт «нейшн стейт» (nation-state). Это когда в рамках государства основная масса населения объединена единой культурой. И есть там по краям какие-то меньшинства, у которых могут быть свои небольшие «садочки». Эта модель для Украины неприменима. Есть и другая модель — «стэйт нэйшн» (state-nation), когда у тебя есть две или более группы c устойчивой различной идентичностью, с разными культурными кодами, и ты должен просто строить государство так, чтобы им всем было в нем удобно. Кстати, политологи, которые все это обсуждали, говорили о том, что вообще в идеале правильным решением этого вопроса была бы федерализация Украины, но это трудно и опасно сделать, потому что у Украины очень «интересный» восточный сосед, который потенциально представляет угрозу. Этот фактор сохраняется и достаточно очевидно проявил себя в последнее время.

Но чем занимались Кравчук и Кучма? Они, сознательно или несознательно, занимались медленной, очень постепенной ползучей украинизацией. Мол, мы не можем сделать «нэйшн стэйт», но мы как бы к нему ползем. И это устраивало очень важную для востока Украины группу — русскоязычных украинцев. Которые исходили из того: хорошо, мы украинцы, но мы русскоязычные, а наши дети пойдут в украинскую школу (и, кстати, пошли). И, соответственно, дайте нам спокойно дожить в удобной среде, а наши дети уже будут приспособлены к чему-то иному.

Резьбу сорвал Ющенко, который стал «давить на газ» и в сфере языковой политики создал впервые ситуацию, когда русскоязычным жителям Украины стало неудобно — с дубляжом фильмов, со всякой навязчивой украинизацией. А потом он стал проводить историческую политику, символическую политику, которая была однозначно воспринята украинскими русскими как антирусская. Когда в центре политики памяти оказываются Голодомор и УПА.

— Но Голодомор — это ведь не козни русских как народа, а часть сталинской политики, в которой репрессиям подверглись все жители СССР без исключения.

— В Киеве за памятником Голодомору около Михайловского собора висит огромный плакат, который объясняет, что такое Голодомор. Там очень четко написано, что в хаты, в которых не успел рассеяться трупный смрад, были заселены переселенцы с востока. То есть ты говоришь русским, которые живут в Украине, что это вы, ребята, заселились в наши украинские хаты, где еще не успел рассеяться наш трупный смрад. И, конечно, создаешь тем самым невероятно некомфортные психологические условия проживания. Ты говоришь, что УПА — герои, и тогда у всего востока Украины, который привык праздновать 9 Мая, возникает мысль, что вы чествуете пособников гитлеровских оккупантов. Это означает, что государство говорит русским украинцам: «Ребята, это государство не для вас и не про вас».

Давайте посмотрим, как ведет себя в электоральном смысле запад Украины в течение последних нескольких лет. Именно в трех областях западной Украины одиозная «Свобода» одержала серьезные победы на выборах. И когда выяснилось, что эта партия сумела навязать Майдану свою риторику и свою эстетику, то для востока это были опасные мессиджи. И хотя там много людей, которые поддерживают Майдан, они, как мы уже говорили, поддерживают его, условно говоря, без «Свободы», как демократическое движение. А остальные смотрят на него с недоверием и беспокойством.

— Мне кажется, что во взаимном непонимании востока и запада Украины есть и еще одна причина. Восток — это до сих пор немного Советский Союз, это постсоветский патерналистский менталитет с советской мифологией и традиционно-архаическим типом поведения. Запад более подвижен, связан с соседней Европой, люди туда ездят, там работают. Ну и, конечно, там другие герои и враги, своя мифология.

— Кроме того, у востока и у запада совершенно разные экономические интересы и разные модели выживания. Потому что на востоке крупная промышленность в очень большой степени ориентирована на российский рынок. Соответственно, ассоциация с Европейским союзом — это реальный смертный приговор многим предприятиям востока Украины. То есть это локаут, массовая безработица. А на западе Украины люди уже давно работы не имеют, многие справляются с этой ситуацией путем выезда, путем отходничества. И совершенно очевидно, что для них намного более важна отмена виз в Европу, чем то, будут у них торговые отношения с Россией или нет.

— Насколько я знаю, у большинства «восточных» олигархов на сегодня значительно прибавилось интересов на западе, у некоторых это 50 на 50, и они не горят желанием лечь под Москву.

— Возьмем, например, Ахметова. Что случилось с его холдингом за последний месяц, в марте? У него на 60% упали продажи в самой Украине, потому что он поставляет металл для строительства, а все строительство кончилось. На 50% упали продажи в Россию. Он сейчас выживает за счет того, что гонит продукцию по ценам, близким к демпинговым, куда угодно, где возьмут. А сколько они так продержатся? И дальше начнутся локауты. Это будет один из элементов того социального коллапса, который наступает на востоке Украины. Это же вопрос не только в том, что люди напуганы, что у людей нет уверенности, что люди злы по поводу закона о языках и т.д., а еще просто реально наступает социальный коллапс. Есть массовые невыплаты заработной платы, есть массовые сокращения, притом что цены-то идут вверх. А люди без ресурсов, без подкожного жира, которые привыкли жить от зарплаты до зарплаты, которая у них сейчас исчезает на глазах. Это действительно очень напряженная ситуация.

А самый главный момент — это ситуация взаимного страха и недоверия, которая уже существует между разными группами населения внутри востока Украины. Потому что те, кто против Майдана и которые за Майдан, на востоке Украины уже сегодня бьют друг друга. И готовы принять помощь со стороны. Промайдановские люди — со стороны каких-нибудь ребят из «Правого сектора», а, соответственно, те, кто против, — известно откуда.

Еще очень важный момент. Общая депрессия, взаимный страх и напряженность усугубляются двумя факторами. Первый — это отсутствие источников надежной информации. Все стороны, участвующие в этом конфликте, ведут информационную войну в чистом виде. Журналисты, работающие «на стороне» Майдана или наоборот, — это не журналисты, а пропагандисты. А потому у людей нет доверия к источникам информации.

И еще один очень важный мотив: все люди в Украине понимают, что Украина является не субъектом, а объектом игры, что на самом деле решения принимаются кем угодно, но не украинцами, что это расклад, в котором со всех сторон участвуют крупные игроки, которые эту ситуацию так или иначе используют, — Россия, Европа, Штаты. Все ждут каких-то неожиданных ходов. Причем таких, которые направлены не на деэскалацию, а наоборот.

— То есть все ожидают друг от друга каких-то пакостей?

— Есть известная логика поведения. Ты идешь по улице, к тебе подходят двое и спрашивают: нет ли закурить? И ты, как человек опытный, сразу же бьешь первого в подбородок. А потом выясняется, что они реально просили закурить. Если мы посмотрим на события последних дней, там очень хорошо видно, как эти механизмы работают. Идет дез-информация со всех сторон. Министр Аваков постоянно рассуждает о каких-то захватах, о какой-то стрельбе, которой не происходит. Турчинов говорит о том, что посылает не просто спецподразделения, но и войска на восток Украины. Вот Янукович плохой человек, мы его все не любим. Но он месяц терпел эти захваты и не посылал ни армию, ни даже спецподразделения на запад Украины. Турчинову почему-то хочется это сделать если не сегодня, то завтра. Притом что 17 апреля должны происходить переговоры в Женеве, где участвуют все. Я вообще считаю, что 17-го числа у нас момент истины. Потому что сценарий, который я считаю наиболее реалистическим, прочитывается мной следующим образом: у нас есть три игрока из четырех сидящих за этим столом, которые заинтересованы в деэскалации, — это сами украинцы (по понятным причинам), это европейцы и Россия — на определенных условиях.

— Честно говоря, не знаю, почему Россия сейчас должна быть заинтересована в деэскалации, а не в поддержании, скажем, того уровня напряжения, который есть.

— Потому что Россия сейчас балансирует на грани, когда ее войска могут оказаться на востоке Украины, что будет означать новый — максимальный — раунд санкций. Причем с перспективой в бесконечность. Значит, что бы мы ни думали про людей, которые делают российскую внешнюю политику, они не идиоты, они отдают себе отчет в том, что при максимальных санкциях будет очень больно всем. С Европой тоже понятно — между нами и Европой около 300 миллиардов долларов товарооборота.

Но я не вижу мотивов деэскалации у Штатов. Я считаю, что Штаты только выигрывают от поддержания этого напряжения. Им восток Украины не нужен. Если происходит раскол Украины, то они получают очень удобную ситуацию, когда на западе возникает достаточно гомогенное в этническом отношении украинское государство, люто ненавидящее Россию в подавляющей своей массе. Что Россия будет делать с востоком Украины, это уже ее забота. А за санкции по максимуму Америке ничего не приходится платить, потому что 19 миллиардов долларов оборота с Россией ничего не значат. Идеальная ситуация, и я не вижу, с какой бы стати Вашингтону не развивать эту ситуацию дальше. Потому что уже все противоречия с Европой, все Сноудены, всё забыто. Европа выстроилась, как эскадра в кильватере, германский министр Шойбле в Конгрессе США говорит о том, что американское лидерство в Европе снова обретает смысл и необходима консолидация НАТО. А что еще, извиняюсь, американцам надо?

Я думаю, что Путин на сегодня очень заинтересован в деэскалации, при определенном наборе условий.

— Могу их даже сформулировать. Их три. Первое, наверное, не самое важное — это пусть неформальное, негласное, но согласие Запада с тем, что на украинском Крыме на долгое время стоит поставить крест, он сейчас российский, а потом, когда-нибудь, мы это обсудим. Второе — это внеблоковый статус Украины. И третье — это какая-то форма децентрализации Украины, лучше федерализация, но не обязательно так называть, во всяком случае, некая децентрализация принятия решений в Украине для ослабления унитарности и безусловного подчинения регионов Киеву.

— Совершенно согласен. В некотором смысле, если начать говорить с любым образованным человеком на Западе, ты его спрашиваешь: «Вы поняли, что Крым взяли и не отдадут завтра?» — все ответят: «Поняли». Следующий вопрос: «Вы хотите Украину принимать в НАТО?» Ответ: «Нет». «Вы понимаете, что восток Украины должен получить какие-то условия, в которых он может комфортно себя чувствовать?» — «Да, понимаем». Все условия для деэскалации есть, кроме одного.

— То есть позиции Штатов?

— И еще одного. Дело в том, что история взаимоотношений России с Западом за последние 20 лет прочитана людьми, которые принимают решения в Кремле, как история систематических обманов и отступлений от существующих договоренностей. То есть когда мы говорим о децентрализации Украины, о внеблоковом статусе и тому подобном, то никаких слов типа того, что в свое время говорил Бейкер о том, что «мы не пойдем на Восток», никаких договоров, которые можно потом отбросить, потому что «свободолюбивый народ Украины отказался признавать этот договор», вот ничего этого не может быть. То есть в Кремле ожидают очень жестких договорных структур. А американцы, как известно, очень не любят вступать в договоры, ограничивающие свободу их действий.

©

889. КОЛО КОНЦА. ТРЕТИЙ ШАГ

Первым километровым шагом внутри смерча разрушения и гибели Украины была почти классическая «великая революция», приведшая к потере государственного управления. Вторым спиралевидным гигантским шагом было создание «временного правительства», абсолютно некомпетентного, и действующего параллельно реальности.

«Временное правительство» почти всегда сопровождает «великую революцию». В России либеральное временное правительство, состоящее из «учёных», вроде нашего Зубова (историка, который не знает своей собственной фамилии), и карточных шулеров, вроде Керенского, решило заняться либерализацией и так довольно демократичной парламентской монархии в период мировой войны. И добро бы, если у дурачков была внятная программа национального предательства и капитуляции перед противниками. Нет, люди всерьёз надеялись вести войну дальше и даже бороться с несуществующим «развалом фронта».

Результат такой политики известен – за несколько месяцев несколько смен кабинета министров, затем опора повисшего в воздухе Керенского на радикальный «левый сектор», и дальше вниз по триумфальной лестнице в медном тазу. Через год в России была парализована экономика, к власти пришли международные сектанты и началась гражданская война.

Вот о гражданской войне и поговорим – Украина до неё докатилась за три месяца.


Характерной особенностью такого рода конфликтов является то, что к ним никто заранее не готовится, и они действительно возникают спонтанно, часто в нескольких независимых очагах. Первой фазой гражданской войны является потеря коммуникации ВНУТРИ страны, люди обращают приёмы военной пропаганды (из-за внешней направленности всегда в той или иной степени условной) внутрь, на самих себя. И поскольку до этого они привыкли к диалогу, - пускай перемежающемуся руганью, а то и зуботычинами, - им продолжает казаться, что они что-то говорят РЕАЛЬНО. В результате взаимная дезинформация приводит к идеологической слепоте.

Если человек взял у вас в долг 100 долларов, а потом не вернул, это неблаговидный поступок, но, к сожалению, укладывающийся в общую схему бытовых отношений. Если человек у вас взял в долг 100 долларов, потом вышел на улицу и стал орать, что вы у него украли 200 долларов, это военная пропаганда. Если вы в ответ заявили, что его не знаете, это грабитель, и он у вас отнял 1000 долларов это гражданская война.

На Украине после срыва соглашений с Януковичем никто никому не верит даже в случае вещей самоочевидных. Например, в Киеве вполне серьёзно утверждают, что одесскую катастрофу специально подстроил… Янукович, что люди сами забрались в здание и сами себя в нём сожгли.

В Славянске люди на голубом глазу говорят о том, что киевский режим прислал карателей на бронетранспортёрах давить безоружное население, и тут же хвастаются что «безоружное население» сбило два вертолёта (!)


Две части Украины в глазах друг друга превратились в мартышек-«бандерлогов» и «колорадских жуков», которых бить не перебить. И та и другая сторона обвиняет друг друга в шпионаже и предательстве национальных интересов. Говорится, что среди «бандерлогов» даже отдают военные приказы на английском. Ну а «колорады» это сплошь ФСБ и ГРУ.

На самом деле вести масштабную диверсионную работу очень трудно. Диверсанты или киллеры могут совершить более-менее чисто отдельный теракт (которых на территории Украины до сих пор на удивление мало), уже небольшая группа во враждебной среде беспомощна, а отряд в двести гереушников – это самодав. Самые масштабные операции спецназа оборачивались фиаско. Вспомните Норд-Ост, Беслан, мюнхенскую Олимпиаду, попытку освобождения американских дипломатов в Иране. Всё очень топорно и плачевно.

Представить такую прыть от ЦРУ и ФСБ, чтобы они инспирировали экшены вроде Славянска или Одессы это значит неимоверно преувеличивать влияние спецслужб на ход событий. Тем более в ДРУГОМ государстве.

Разумеется, на Украине есть группы иностранных информаторов, вероятно, некоторое число военных советников и инструкторов, отрядам может оказываться техническая и денежная поддержка (деньги, кстати, очень небольшие, потому что в таком деле больших не нужно). Разумеется, идет дипломатическая поддержка Киева и Донбасса со стороны НАТО и РФ. Но украинцам пора понять, что, по большому счёту, это ОНИ САМИ. И спотыкаются друг об друга.


Люди этого пока не понимают, и более того, пока не понимают, что гражданская война это не борьба отважных данок с колорадскими жуками и не борьба прометеев с бандерлогами. Это борьба жуков и мартышек.

Существует интуитивное ощущение что «гражданская война» это что-то не совсем серьёзное, типа «лайт-версии». Вроде «гражданского брака». На самом деле гражданская война это худший вид войн и последствия гражданской войны ужасны. После обычной войны всё зарастает через 10-15 лет. В 1960 году ФРГ была как новенькая. Чтобы рассосались последствия войны гражданской нужно 50-100 лет. Это если само государство сохранилось.

Профессиональные войны ведутся профессионалами, за много столетий люди научились соблюдать некоторые военные правила, игнорирование которых оказывается себе дороже. Участники гражданских войн этого не знают, и начинается жёсткий дарвиновский отбор. Любая ненужная мягкотелость и ненужная жестокость оборачивается смертью. А обучаются, как выжить, люди методом проб и ошибок.


Когда украинцы метали в людей коктейли молотова на Майдане, они искренне не понимали, что делают, и к КАКИМ последствиям приведут массовые беспорядки на фоне многолетнего экономического, политического и культурного кризиса. Точно так же оппоненты майдановцев стали надевать каски и разливать бензин по бутылкам, искренне не понимая, а чего тут такого. Люди же делают. Потом они продолжили разговаривать друг с другом так же, как разговаривали до того, хотя у них в руках уже были самодельные гранаты. Потом кроме гранат и дубинок в процессе обмена мнениями появились винтовки, потом пулемёты и бронетранспортёры. Диалог же продолжался. Самые страшные сцены в Славянске и Краматорске, это когда люди с ножками от табуреток, а то и просто с голыми кулаками или даже с продуктовыми сумками орут на спецназ, сидящий с пулемётами на бронетранспортёрах. У людей нет ощущения, что это противник, который пришёл их убивать. И сами солдаты ещё не понимают что происходит. Но дальше всё пойдет (уже начало), по законом простой статистической вероятности и по законам элементарной физики. Толкнул-упал-выстрелил.

Сначала из укрытия выскочит один обыватель, начнёт прыгать про бендерлогов, показывать задницу и ругаться матом. В ответ – «чмяк». Человек упал. Поднимается его товарищ: - «Да вы что, бл…» «чмяк». Третий: «Ребята, в натуре, да вы…» - «чмяк».

То же с другой стороны: «колорады», «ватники», «рабы прирождённые», «алкашня» – «чмяк», «чмяк», «чмяк», «чмяк».

И через месяц разговор будет уже такой:

- «Чмяк».
- «Чмяк».
- «Чмяк-чмяк».
- «Чмяк-чмяк-чмяк-чмяк».
- «Чмяк».
- «Чмяк».
- «Чмяк-чмяк».

И вот не этой фазе люди постепенно начнут уважать друг друга – как противников. Как немцы и русские называли друг друга в окопах во время предельной мясорубки? Вполне нейтрально: «Фриц», «Иван».


Когда «колорады» и «бандерлоги» превратятся в глазах друг друга просто в противников, появится возможность правильных переговоров. Потому что они будут вестись не на фоне горлодёрства на телебачении и крючения рож, а на фоне «чмяк-чмяк-чмяк». А физику надо уважать. Если конечно хочется выжить.

То же касается и межгосударственных отношений. На Украине (да и в России) как-то незаметно проехали разъездную станцию, но по инерции продолжили стародавнее добродушное ворчание про хохлов-кацапов. Причём русские, проехав, почти замолчали, а украинцы стали изгаляться - показывать задницы из окон своего поезда. Добродушием там и не пахло. Дальше – больше.

Но постепенно ситуация дойдёт до «чмяк-чмяк-чмяк» и здесь. (Опять же уже доходит.) Станет возможным такой диалог на телебачении между главредом и свидомой журналисткой:

- Оксаночка, вот у вас в последних новостях говорится что Путин – шизофреник.
- О то ж.
- Вы так действительно думаете?
- О то ж. Отморозок, из психушки сбежал.
- Так-то оно так, только понимаете... Вот смотрите, у меня карта на стене. Видите на востоке большая граница с Россией. И Крым уже взяли.
- От подлюки же!
- Подлюки. Спокойно, Оксаночка, будем думать. Значит так – Путин шизофреник – раз.
- Так.
- Шизофреник агрессивный, уже напал и ещё может – два.
- Так.
- Оружие атомное у него есть.
- Ну?
- Баранки гну, курва. Язык придержи поганый за зубами, а то вылетишь с работы в 24 часа.

Вообще участники гражданской войны воспринимают отношение к себе остального мира в КРАЙНЕ искажённой форме. Несчастным гражданам кажется, что они являются участниками мировой трагедии масштаба инопланетного вторжения. И весь земной шар должен им помогать и, уж конечно день и ночь плакать о российских, испанских, югославских, американских событиях. Всё это действительно так. Гражданская война это крах, национальная трагедия. Для граждан данной страны. Но даже для ближайших соседей это штука внешняя и «штука» резко ослабляющая соседа и дающая шанс поживиться за его счёт.

Какова была реакция на гражданскую войну в США самых цивилизованных и культурных государств мира? Правильно, либеральная Европа сразу же поддержала южан-рабовладельцев, французы собрали экспедиционный корпус, который возглавил австрийский наследник престола, и вторглись… в Мексику. «Ничего личного, старик».


В Испании пели песни про интербригады, помогающие испанским демократам, и про антикоминтерновский пакт; в России вели гражданскую войну при всемирной поддержке интернационала и доблестных союзников по Антанте, а реально… Реально соседи лениво подбрасывали полешки в огонь, да получали преференции. Вплоть до обкатки новой военной техники на спинах несчастных испанцев или югославов.

ВОТ что такое гражданская война. Государство превращается в полигон, а его граждане в подопытных кроликов. Гражданская война это укус королевской кобры, праздник иностранной дипломатии.

Обыватели неправильно понимают саму суть дипломатической деятельности. Им кажется, что дипломаты это добрые следователи. А дипломаты это злые следователи. Добрые следователи – генералы. Это честные порядочные люди, выходящие на сцену в моментах истины. Дипломатия же это перманентный и грязный торг ПОД УГРОЗОЙ ФИЗИЧЕСКОГО УНИЧТОЖЕНИЯ. Дело может быть укутано в десять слоёв, но подоплёка всегда такая. И дипломатия это не «давайте жить дружно», а предсмертные слова дона Карлеоне своему сыну:

- Когда я умру, к тебе подойдет один из близких людей и предложит организовать встречу с соседним кланом. Это предатель – вали его и начинай войну.

Ужас в том, что Украина лежит беспомощной, но её спасать никому не выгодно. Выгодно поддерживать состояние беспомощности. Конечно, сильно не вписываясь, а, повторяю, лениво подбрасывая полешки. Если в Киеве считают, что доблестные войска НАТО будут ставить на кон само существование своих стран из-за сомнительных украинских преференций, это политическая наивность. Такая же наивность ожидать, что РФ двинет танковые армады в Донбасс и вступит в лобовую конфронтацию со всем западным миром. Нет, и та и другая сторона будет ожидать УДОБНОГО МОМЕНТА. Который может возникнуть только через два месяца, а то и ДВА ГОДА шурум-бурума. Если на днях чудесно выздоровевшая Тимошенко плясала на счет дурака Путина, попавшего с Крымом в чудесно же расставленную ею ловушку, то Путин (если это конечно не феноменальный простак, что непохоже) спокойно подождёт ГОДИК, пока Тимошенко не приползёт к нему с натурально вырванным глазом и натурально оторванной ногой:

- Дяденька Путин, поможите христа ради!

- Юленька, что ж с тобой сделали, горе-то какое!

Но пока украинцы гордые.


Гордыми они будут до момента сепарации. Сепарация пока не произошла, гражданская война ещё не началась. Начался ПРОЛОГ гражданской войны. Когда из Харькова едет поезд местных прольвовских фанатиков в Одессу и сжигает там 50 местных же продонбасских активистов. А потом тихо ночью щемиться с вокзала по своим харьковским квартирам. После изгаления в фейсбуках: «полёт колорадского жука с 7 этажа», «гори-гори ясно, чтобы не погасло», «кому шашлык из майских жуков». Часто ПОД СВОИМИ ФАМИЛИЯМИ.

Эти обознаушки-перепрятушки скоро закончатся. Пока «обознатушки», все победители. А будут – все побеждённые.

Есть ли у украинцев какой-то шанс и просвет, позволяющий проскочить станцию ада на пути к подлинной национальной идентичности и подлинно национальному государству? Небольшой шанс есть. (Небольшой уже потому, что независимость это всегда страдание и горе – если чаша сия минет одно поколение, её будут пить дети и внуки.)

Во-первых, западенцы и восточники люди настолько разные, что им трудно найти друг друга. Удивительно, но факт. Разная история, разный темперамент, разные бытовые привычки. Западенцы это народ страшно живодёрский, способный к длительной, изводящей польской подлости. Которую, они, кстати, в 20-30 годы обернули против поляков же. Это бесчисленные бытовые подковырки, бойкоты, побои в подворотнях, дразнилки и тому подобные «подростковые шалости». Характер Бандеры оттачивался на польских учителях, которых свидомые рыцари изводили в украинских гимназиях. То есть полуполяки издевались над поляками за то что они полу-, а не совсем.

Вся эта погромная машинерия при прямом боестолкновении рассыпается в разные стороны со скоростью итальянской.

На востоке Украины живут не полуполяки, а полурусские (или если угодно полусеверорусские). Это народ ленивый, себе на уме, внешне пассивный и добродушный. Внешне. Когда речь идёт о серьёзном конфликте такие люди упираются и стоят насмерть. Буквально.



Лесная школа жизни.

Поэтому активное столкновение будет происходить большей частью в виде отскока пинг-понгового мячика от каменной стены. «Западенцы приихалы, западенцы уихалы». Со Славянском западенцы ковыряются месяц и кричат про х-людей из российского ГРУ. А там обычные работяги и пенсионеры, которые, да, подбили два вертолёта. Вот так. И со всеми бронетранспортёрами и боевой авиацией киевские власти там наковыряли за месяц меньше, чем за один день в Одессе. Потому что когда речь о мучительстве безоружных, грабежах и мародёрстве то тут западенец сицилийский король. И в публичной перепалке он всегда переболтает и переоскорбит донбассца. Но когда дойдет до дела, то у западенцев начнётся забег на длинные дистанции. Этим забегом и была вся военная история галицийцев начиная с первой мировой войны. Погромы, пытки, расстрелы и карательные экспедиции - да, военные действия – нет. То есть «слова и дела» не получится. У одних «слово», у других «дело». Думаю поэтому Украина и продержалась 23 года без серьёзных этнических конфликтов. Люди друг друга не могли найти.

Но это же объясняет и поразительное легкомыслие западенцев. Они думают, что на Донбассе и в России живут поляки. Которые, если отбить первую лихую атаку, рассыпаются в разные стороны. А для русских первое поражение это только предлог для последующего разговора. Львовяне думают, что 50 трупов в Одессе обсуждается семьями погибших так:

- Да, проучили нас. А надо было оно – лезть? Сидели бы тихо по домам. В общем, правильно же сожгли.

И также люди будут толковать в Славянске и Краматорске.

Это большая ошибка, разговоры идут и будут идти в тональности совсем другой. Уголь спичкой не зажечь, но если его зажечь, гореть он будет жарко. Пока из-за несоответствия национальных темпераментов разгорается с трудом и даже сейчас есть некоторый шанс мирно разбежаться. Ну, относительно мирно.

Второй позитивный фактор это русские. У украинцев никого нет, это мировые сироты, на сИротстве же и построившие всю национальную мифологию.

Действительно, русинов в «Лодомерии» прессовали до степени гонимости почти мормонской, но на востоке жили не так. После предательства 1991 года русские обиделись и со временем обида шла дальше. В известной стадии она достигла степени злорадства. Но у восточников огромная масса родственников в России, а последние события сделали подход к украинцам дифференцированным. Люди поняли, что украинцы разные и мера их ответственности за предательство тоже разная.

Иными словами, восточникам есть куда бежать. В России их встретят как, да, бедных, но родственников. А вот западенцам бежать некуда. Не в Польшу же. То есть у Востока есть всё-таки лобби и по мере роста национальных тенденции в РФ оно будет увеличиваться. Может дойти до стадии русских добровольцев и уже дошло до стадии экстренной помощи. Если будет массовая резня, велик шанс, что Москва вступится. Польша и Словакия не вступятся даже если во Львове будут делать гирлянды из яйценюков.

Но, в общем, это не так много, и украинцы «попали». Думаю, хоть сейчас наиболее дальновидной части местной элиты стало ясно, до какой степени был важен слабый и неудачный президент Янукович. Который, в том числе, именно по этим качествам был компромиссной фигурой, позволяющей хоть как-то сохранить национальное единство. Ещё лет на 10. А там бы подросшие выпускники украинских школ как-нибудь друг с другом договорились. Хотя бы на уровне существования Украины в виде дуалистичной Австро-Венгрии.



Язык-гигант убивает украинцев ещё до рождения. Придумали себе слово-мечту, оказалось что это «мрия». Потом придумали себе «померанчивою революцию». И стали помирать.

Сейчас поезд ушёл. Но шанс предотвращения НАСТОЯЩЕЙ гражданской войны ещё сохраняется. Искренне желаю украинцам избежать этого ужаса.

На самом деле для этого нужно не так много. Если открыть графоманский том финно-удмурта моксель-графа Льва Толстого, то там есть небольшая вещица «Смерть Ивана Ильича».

Иван Ильич шёл по ровному месту, упал и заболел. Вызвал врача, врач его осмотрел и стал долго рассказывать про пищевод, печень, кишечник, мочевой пузырь и т.д. И внезапно Иван Ильич понял, что речь идёт не в печени, не о мочевом пузыре, а о ЖИЗНИ И СМЕРТИ. ЕГО жизни и ЕГО смерти.

Если украинцы поймут, что сейчас дело уже не в выборах, не в кредитах, не в членстве ЕС, даже не в жизни и смерти проклятой страны Ёксель-Моксель, а смерть с косой пришла по их душу, то шанс остаться на поверхности ещё есть. Ибо человек смертен, но народ может жить очень долго. Русские пока вот живут. Не смотря ни на что.

©