05.11 2009, 08:54 «Комсомольская правда»
Накануне очередной годовщины Великой Октябрьской революции обозреватель «КП» поговорил об эксплуатации эксплуататоров со скандальным режиссером-документалистом
В Америке только что прошла премьера его фильма «Капитализм: История любви».
«Капитализм — это зло. Зло нельзя регулировать, его можно только уничтожить» — такой вывод делает Майкл Мур в финале своего фильма, на титрах которого звучит «Интернационал», аранжированный в стиле кантри. Картина имеет издевательский подзаголовок — «История любви». Какая любовь, если корпорациям, как уверяет Мур, выгодна смерть сотрудников? Мир чистогана дошел до того, что руководство крупнейших коммерческих структур выражает сожаление по поводу невысокой смертности среди подчиненных и небольшого количества самоубийств! За каждый такой случай выплачивается страховка. Множа рассказы о семьях, столкнувшихся со звериным оскалом капитализма, Мур подводит к мысли о том, что американский народ, кажется, созрел для революции. По последним опросам среди американской молодежи, социализм пользуется у нее значительно большей популярностью, чем капитализм, который, по уверениям принявших участие в фильме священников, неугоден даже Богу.
«Жаль, что социализм стал бранным словом»
— Обличая капитализм, понимаете ли вы, что социализм может быть еще хуже? — спрашиваю у режиссера, как говорят, похудевшего, но все равно возвышающегося надо мной огромной красной горой. Красной — поскольку одет в безразмерное красное поло, видимо, под стать его нынешним убеждениям.
— Когда я был мал, меня учили тому, что русских надо бояться и ненавидеть. Когда я плохо вел себя в детстве, мне говорили: «За тобой придут русские!» Но я хочу добра вашему народу и потому хочу через вас сказать всем: «В вашей попытке стать капиталистической страной, пожалуйста, не теряйте свой путь! Неужели вы хотите поменять одно зло на другое?» В России должны задуматься об обратной стороне капитализма, иначе больших разочарований не избежать. Конечно, не все так однозначно, не все делится на черное и белое, и даже в капитализме есть хорошее. Но мне очень прискорбно, что социализм стал таким бранным словом в связи с тем, что произошло в последние годы у вас в России. Но точно так же, я думаю, и Иисус Христос, будь он сейчас жив, пришел бы в шок от того, что творят христиане, прикрываясь его именем. В любом случае в фильме я не собирался затевать дискуссию о социализме. Это не моя задача: я снимаю кино. В фильме не сказано: раз капитализм плох, давайте жить при социализме. На дворе XXI век, и можно придумать общественную систему, которая будет соответствовать духу времени.
— У нас всегда считалось, что при социализме невозможна демократия. Что она возможна лишь при капитализме.
— Нет ничего дальше от демократии, чем капитализм. Капиталистическая система задумана с целью обогащения кучки людей за счет большинства. При демократии же, наоборот, все получают равный доступ к общему пирогу. В таком «демократическом» государстве, как США, народ не имеет никакого контроля над экономикой! Как можно называть общество демократическим, если мы не имеем права голоса по поводу того, как распределяются деньги, как принимаются экономические решения? Это и есть главный вопрос.
— То есть, по-вашему, демократия и капитализм не могут сосуществовать?
— Нет. Я смотрю на капитализм так же, как кто-то — на рабство или использование детского труда. В старые времена находились люди, которые говорили, что нет нужды избавляться от рабства, нужно просто сделать его более гуманным. И были очень душевные плантаторы, которые прекрасно относились к своим рабам, бесплатно их кормили, строили для них церкви. Находились и защитники детского труда, считавшие, что его нужно регулировать, создать на фабриках безопасные условия труда и сделать так, чтобы дети в свободное время ходили в школу. Сейчас ведь никто не воспримет всерьез подобные разговоры!
— Но вот в скандинавских странах тоже вроде бы капитализм, но существуют законы, регулирующие влияние финансовых групп. Это открытое общество, вполне себе демократичное.
— Я не вижу ничего дурного в том, что человек хочет открыть свое дело и заработать трудом большие деньги. Но такое определение капитализма было актуально в прошлом. В прошлом и женитьбой называли процесс, когда жених должен был просить у отца руки его дочери, а сама дочь не имела права голоса. К счастью, сейчас это не так. И капитализм уже не тот. В прошлом существовал класс купцов, в каждом городе был свой сапожник, мороженщик и так далее. Сегодня царствуют монополии, а свобода предпринимательской деятельности и конкуренция давно никому не нужны. Цель крупного капиталиста — стать единственным сапожником не только в городе, но и в стране.
— Вы считаете, что национальными корпорациями должно владеть государство?
— Да, если под словом «государство» мы понимаем «народ», а не диктатуру. Увольняя директора «Дженерал моторс», Обама выступил с речью, в которой сказал о том, сколько неиспользованных возможностей у американского машиностроения! Например, в это трудно поверить, но в Америке нет высокоскоростных экспрессов! В Японии такие бегают уже 40 лет. Если кому они и нужны, так это нам: у нас один Кони Айленд, как вся Япония! На таком экспрессе можно было бы за 10 часов доехать из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, но у нас таких поездов нет. А вы говорите об эффективности капитализма!
40 миллионов неграмотных
— Бог капитализма — прибыль, но погоня за ней приводит к распаду. Вы знаете, что газеты в США умирают? Они не приносят больше сверхприбылей и их закрывают. В Европе прибыли в газетном деле не так важны. Вы усмехаетесь? Нет, разумеется, ваша газета должна зарабатывать деньги, чтобы платить за расходы, платить сотрудникам. Но есть и бесплатные общественные газеты, есть различные формы кредитования и управления. Газеты у вас существуют не только благодаря рекламе, но и благодаря тиражам. Они существуют за счет качества текстов, за счет того, что народ продолжает их покупать! Поэтому, даже когда рекламы становится меньше, они выживают. Факт остается фактом: в Европе газетная смертность гораздо ниже, чем в Штатах. В США во всем винят Интернет, но я тихонько шепчу им на ухо: «В Японии и в Европе тоже есть Интернет!» Вы выкладываете содержимое вашей газеты в Cеть бесплатно, и все равно читатели ее покупают, не правда ли? Чем это, по-вашему, объяснить? — спрашиваю я своих дорогих соотечественников. А вот чем.
Вы не знаете, наверное, что большинство американских газет десятки лет поддерживало Республиканскую партию. Партию, выступающую за сокращение расходов на образование, а значит, за то, чтобы американцы превращались в нацию идиотов, которыми легко управлять. И, надо сказать, ей это блистательно удалось! У нас сейчас 40 миллионов неграмотных!
Если вы сокращаете расходы на образование и выращиваете детей-дебилов, не удивляйтесь, мать вашу, что, когда они вырастают, они не читают ваших газет — ведь они не умеют читать! Вы сами режете себе глотку, вот почему вы умираете! И вот что я говорю им: в России, в Германии, в Голландии, в других странах образованию придают большое значение, там поощряется чтение. В результате, когда дети вырастают, они начинают покупать газеты по пути на работу!
А в Америке большинство народа не может найти Ирак на карте. Сначала решили ввести туда войска, и только потом на карте нашли. Американцев выращивают в системе невежества, в неадекватной, негодно финансируемой школьной системе. Учителя ни бельмеса не знают об окружающем мире, не имеют ни малейшего представления о том, что происходит за рубежом.
80% американцев не имеют паспорта, потому что они никогда не покидали США! И эта утопающая в невежестве страна называется супердержавой! На месте тех, на кого нацелены наши ракеты, я бы испугался!
— Все же вы слегка преувеличиваете объемы американского невежества и преуменьшаете наши. Да и капиталистическая алчность свойственна отнюдь не только американцам.
— Послушайте, я американец и рассказываю про свою страну. Уверен, что в каждой стране можно было бы снять похожий фильм. А алчность и вправду свойственна всем людям, я и не считаю, что американцы чем-то хуже других.
«Я трачу всего 385 долларов в месяц»
— Вам самому жадность свойственна?
— Если вы поставите передо мной тарелку шоколадного печенья, я постараюсь съесть как можно больше. Хотя я знаю, что это вредно и я должен поделиться с вами, пресс-агентом, охраной и всеми, кто сейчас в этой комнате. Из 10 печений я бы схватил 9, и, по-вашему, это правильно? Но в нашей экономике дела обстоят именно так: 1% населения достается столько же, сколько оставшимся 99%.
— Вы лично много тратите?
— Я не самый большой потребитель, уверяю вас. Мой бухгалтер каждый месяц смеется надо мной: «Приятель, в этом месяце ты снял с карточки 385 долларов! Что с тобой?» Я отвечаю: «Да мне ничего не нужно, у меня все есть!»
— А книги, DVD, прочая культурная продукция?
— Мне многое присылают бесплатно.
— Так что же вы делаете с деньгами? Кладете в банк под проценты?
— Я не сделал ни одного фильма, который бы не принес прибыль. Мои картины стоят пару миллионов долларов, а приносят сотни миллионов. То, что я зарабатываю, вкладываю в новые фильмы. Это гарантия моей независимости.
Я никогда не покупал акций, не делал инвестиций. Не по политическим причинам, просто я никогда этого не понимал. Я вкладываю деньги только в те предприятия, смысл которых мне понятен. Я много отдаю, у меня ведь большая ирландская католическая семья. Мы стараемся помогать другим людям, городу Траверс Сити в штате Мичиган, где живем. Выписали вот чек на сохранение природы, отреставрировали старый кинотеатр.
— Вы едва ли не главный критик Америки. А что вам в ней нравится?
— То, что я могу ее критиковать! Мне нравится строка в нашей конституции, которая дает мне свободу это делать. Чтобы меня остановить, нужно поменять конституцию США! А еще мне нравятся люди, среди которых я живу, нравится средний Запад, да много чего нравится… Может быть, когда-нибудь я сниму фильм о том, что я люблю в Америке, но сейчас не до этого. Сейчас у нас столько проблем, столько всего нужно менять в нашей жизни. Именно потому, что я люблю свою страну, я хочу, чтобы в мире ее воспринимали как источник добра, а не разрушений. В «Капитализме» я сознательно сфокусировался исключительно на Америке, хотя продюсеры подталкивали меня на фильм о глобальном экономическом кризисе, полагая, что так он будет лучше продаваться за рубежом. Я отказался. Мой фильм — словно окно в Америку, в которое интересно заглядывать людям из других стран, тщетно пытающимся понять, почему мы так странно себя ведем.
— В картине вы проводите настойчивые параллели между курсами Рузвельта и Обамы.
— Так и есть. Во всяком случае я на это надеюсь. К сожалению, Обама сейчас лишен той поддержки, что была у него в момент выборов. Но он — лучик надежды. Оправдается эта надежда или нет, я не знаю, но в любом случае он лучшее, что у нас сейчас есть. Нам повезло, что именно он управляет Америкой во времена кризиса. В такое время лучше, когда у руля стоит кто-то умный. А что бы мы делали, если бы снова встал тупой? Тупой, впрочем, сделал все для того, чтобы разразился кризис. Буш ведь отменил все ограничения и позволил банкам делать все, что они захотят. Вот почему я хочу сказать вашим читателям:
как только вы услышите от своих политиков про приватизацию, будьте настороже: здесь дело нечисто! Как только частные компании накладывают лапу на то, что должно находиться в общественном пользовании, бейте тревогу. Потому что все пойдет под откос! Чем больше вы будете стараться подражать нам, тем более похожими на нас станете.
Подумайте: вам это надо? Дело ведь давно уже не в джазе, джинсах и рок-н-ролле. Нет, у вас будет больше насилия, больше оболваненных имбецилов, больше неграмотных, больше оружия на душу населения. Вот почему я умоляю вас: русские, пожалуйста, перестаньте нам подражать!
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Майкл МУР родился 23 апреля 1954 года в городке Флинт, штат Мичиган. Его предки-ирландцы были среди первых поселенцев в Мичигане. Учился в католической семинарии, был одним из первых американцев, кто уже в 18 лет был избран на должность в муниципальном учреждении — занял пост в отделе среднего образования. В 22 года основал и возглавил независимую газету «Голос Флинта». Когда мэр города Флинта обратился в суд с требованием закрыть резко критиковавшую его газету, о ней узнали все США. Оставшись без работы, Мур решил снять документальный фильм о том, как концерн «Дженерал моторс» разрушил жизнь его родного городка. На собственные деньги сняв свой дебют «Роджер и я», Мур положил начало карьере самого успешного кинодокументалиста всех времен. Среди его призов — «Оскар» и «Золотая пальмовая ветвь» Каннского фестиваля.
5 лучших фильмов Мура:
«Роджер и я»
«Боулинг для Колумбины»
«Фаренгейт 911»
«Здравозахоронение»
«Капитализм»
© 
